– Выходит, что так. Что случилось с твоей матерью?

– Погибла, – буркнула Моргана.

– Сочувствую.

Та фыркнула.

– А крыльев за что лишили?

– За то, что с пиратского корабля, – её глаза зло сузились. – Вилии, понимаешь ли, должны быть добры и чисты душой! А им, на Облачной горе, показалось, что я недостаточно светла. Потому и…

– Всего лишь из-за этого?! Но… Есть ли шанс вернуть крылья?

Моргана развернулась к нему.

– Аррига, какое твоё дело? – прошипела она. – У тебя впереди – материк. Под боком – своя личная, тёпленькая и крылатая вилия. Отстань от меня! Я сама разберусь и с крыльями, и со всем остальным!

– Я в этом не сомневаюсь, но…

– Заткнись! – она встала. – Это низко, Аррига, сидеть и сочувствовать мне, когда на соседнем корабле не спит твоя женщина. Это подло. Ты изображаешь сострадание, а сам глух, как пробка, к страданиям этой Каи. Иди, пожалей её. Небось, даже не знаешь, что она пережила, до того, как стала вилией. Думаешь, просто так к тебе липнет? Как же! Значит, что-то помнит. И не хочет, как раньше. Потому и цепляется за тебя, и не видит, что ты не в восторге. Не хочет видеть потому что. Потому что тяжко ей и тошно. Убирайся на свой корабль… – она отвернулась, голос стал тише, как будто она устала.

– И давно ты так, одна?

– Давно, – огрызнулась Моргана. – Иди отсюда, Аррига. Рассветёт, займёмся картами. На «Лисе» я всё равно не сбегу – команда заперта, а твоих людей я не трону. Вали уже…

– Спасибо, – он встал с подобия лежанки, на которой пытался спать. – Что помогла. Хоть ты и отрицаешь это.

– Вилии не владеют магией, – проворчала Моргана. – Я не могла тебе помочь, даже если бы захотела. Это тебе в бреду что-то привиделось.

– Как скажешь. Привиделось так привиделось, – улыбнулся он с ноткой печали. – Встретимся утром…

– Вали уже…

– Для пиратки ты даже слишком вежлива…

Рука Морганы легла на пистолет. Киеран рассмеялся.

– Убедительна, не спорю, – он примирительно поднял руки. – До встречи, Марго Кальдерра.

– Рискнёшь сдать меня…

– Мне это не выгодно, – он обернулся. – В такую причину моего молчания ты же поверишь?

Вилия кивнула.

– Вот и договорились.

Он спустился в шлюпку, взялся за вёсла.

– Приятного скандала тебе, – догнал его насмешливый голос Морганы с борта. – Он будет фееричен.

Киеран усмехнулся, не отвечая, и налёг на вёсла. Вопросов становилось всё больше, понятного – всё меньше. Но разобраться придётся…

Ровена стояла на носу корабля, вдыхая солёный морской воздух. Экипаж спал. Только вахтенный нёс ночную службу. Да она, Ровена.

Ночные часы принадлежали ей. Тишина ночного моря, мерцание далёких звёзд… Раньше они были ближе – тогда, когда она умела летать. Теперь же она смотрела на них, как и положено людям. Нормальным людям. Это птицы могут подниматься высоко-высоко… А люди должны ходить по земле. Или по морю – на таких вот плавучих домах.

Летать людям незачем.

Слишком дорого стоит полёт. Слишком большой ценой обходятся крылья. Ничто не бывает в мире бесплатно – и горе тем, кто этого не понимает. Крылья – не дар богов. Крылья – это товар. А за товар надо платить.

Птицедевы очаровательны, легки, прекрасны. Слишком легки. И слишком очаровательны. Как птицы – яркие, красивые, не обременённые мыслями. Простые в своих суждениях, в своих чувствах, в своих желаниях.

Это люди – думают. Это люди – сомневаются. У птиц всё проще – и радости, и горести просты и понятны. Птицы хотят – и стремятся к этому. Люди… Люди же имеют силу отказаться. Остановиться. Отступить. Отпустить.

Ровена глубоко вздохнула. Звёзды были далеки. И это было прекрасно.

Кая слушала его с неподвижным лицом. Осунувшаяся, как будто похудевшая, как будто испуганная…