Но она, по всей видимости, меня не услышала.

– Бейте его! – негодовала женщина. – Он не хочет жениться!

– Дорогая, отстань от молодого человека, – мягко произнёс вождь клана Ватрушек, едва переступив порог веранды. – Ты же не услышала, что он согласен взять нашу дочурку замуж.

– Держите его! – верещала будущая тёща. – Связывайте верёвками ему ноги, сейчас я его буду загонять в угол. Он сбежит от нас, так и не женившись на дочери.

– Ещё раз повторяю, – поглаживая меня по голове, спокойно продолжал вождь. – Никуда он от нас не денется, – шутливо произнёс он напоследок, прислонив к моему виску огромных размеров пистолет, после чего все окончательно развеселились и принялись сочинять тосты за будущих молодожёнов.

Вот таким вот образом сватовство и состоялось. Ватрушка по имени Кайя светилась от счастья, а я был обескуражен и изрядно подавлен судьбой. Разглядывал пистолет, направленный вождём в мою сторону, а по совместительству – надзирателя и необыкновенного диктатора.

Я ощущал лишь то, что мною управляют, но тем не менее мне это было приятно. Да, в конце-то концов должен же я когда-нибудь обзавестись семьёй, обосноваться на своей земле, приобрести собственные вещи, окопаться в благополучии, спокойствии и умиротворении в окружении ребятишек и любящей жены!

Не успел я до конца додумать эту мудрую мысль, как семейство Ватрушкиных энергично взяло меня под локотки и повело к себе в дом, где с меня быстро сняли мерки. Затем раздели до пояса, принялись распарывать мой пиджак, перекраивать его и, наконец, перекрашивать бедолагу в чёрный цвет.

Такая же горестная участь постигла мои брюки, и даже обувь эти садисты не пощадили. Обувка из тряпичной непонятным образом превратилась в кожаную. Как я догадался, вождь нанёс на неё слишком много гуталина. А далее, спустя три часа, меня подвели к зеркалу. Я себя в нём не узнал – видел лишь испуганное лицо и тёщу, озорно подмигивающую мне и приговаривающую:

– Эх, жалко, волосы у тебя не того цвета, – сетовала она. – Не сочетаются с пиджаком. Может быть, побрить его наголо или перекрасить? – озорно глумилась надо мною тёща, и тогда показывался в зеркале облик вождя, одобрительно кивающего ей в ответ, периодически поглаживающего мою бедную голову, иногда порываясь сходить в сарай за краской или ножницами, чтобы исправить это досадное недоразумение.

Глядя на меня, Кайя подленько захихикала, чем и определила свою участь великой мученицы, потому что увлечённые манипуляциями надо мною её родители попросту забыли о дочурке. И вот теперь, благодаря легкомысленным смешкам, переключились на неё и направились в её сторону, оставив меня в покое, загнали-таки веселящуюся деваху в угол.

Кайя верещала, отбивалась от них как умела, но лютующие родители уже окружили её, словно акулы, не оставляя бедняжке ни малейшего шанса вырваться на свободу.

Сорвав с кровати простыню и крепко сжав в руке ножницы, моя будущая тёща приблизилась с кровожадным видом к Кайе, надела ей на голову ткань и начала энергично манипулировать инструментом портного, превращая простыню в изделие ритуального агентства Гименея.

Кайя-Ватрушка истошно верещала, но при этом не забывала с любопытством разглядывать себя в зеркалах, явно гордясь великолепным, вновь приобретённым нарядом, сучила ручонками, деловито поправляла на голове бывшую простыню, а ныне фату, шумела, вздыхала, пытаясь вызвать жалость к своей особе, и бранилась неумело, стыдливо да неловко, глядя в мою сторону.

Этот балаган я смог выдержать не более тридцати минут, поэтому, когда нервная система предложила мне свою капитуляцию, пробкой выскочил в сад и волею неумолимого рока и случая упал в широкие объятия главы семейства Ватрушкиных, клана Ватрушек, а по совместительству – моего будущего тестя, Великого вождя племени.