Он поднялся, надел фуражку, поставив ладонь вертикально, проверил положение кокарды, улыбнулся и ушел в сторону причалов.

***

У трапа «La Estrella» меня встретил вахтенный офицер, проверявший билеты у пассажиров. Я назвал свое имя, и он, подтвердив, что имеет указания капитана относительно меня, предложил подняться на борт:

– Ваша каюта номер тринадцать, поверните направо, в сторону кормы.

Каюта была просторна, кроме койки, прикрепленной к одной из стен, имела диванчик, стол, кресло, телевизор и шкаф. Иллюминатор смотрел в сторону океана. Решив, что еще буду иметь достаточно времени, чтобы любоваться водой, я вернулся на палубу, по которой прогуливались несколько моих попутчиков.

Облокотившись на перила, я наблюдал, как убрали трап, отдали концы и наше судно начало медленно отделяться от причала. В этот момент, скрипя резиной покрышек, на причал вылетело такси, резко затормозив у того места, где только что был трап.

«Вот и опоздавшие», – подумал я.

Из машины так никто и не вышел, только опустилось слегка тонированное заднее стекло. В салоне был виден неясный силуэт мужчины, наблюдавшего за отходящей «La Estrella». Через пару минут такси рвануло с места и устремилось к дальним причалам, где стоят частные яхты.

В ожидании ужина я бродил по палубе, сидел в шезлонге на корме, посетил бар, выпил бокал вина.

Перед ужином меня нашел Томи:

– Извини, просто нет ни единой свободной минуты. Я бы хотел с тобой переговорить до того, как вас увезут на гору. Постараюсь утром выкроить время. Надо тебе кое-что объяснить заранее, – и он убежал.

***

За ужином стюард усадил меня за столик по правому борту, за которым уж изучал меню мужчина моего возраста в темном костюме, белой рубашке и строгом однотонном галстуке. Я даже почувствовал себя неловко в его присутствии в своей футболке и джинсовой куртке.

– Феликс, – представился мужчина.

– Вадим.

– Очень приятно.

Какое-то время мы молчали, выбирая блюда и напитки.

Сделав заказ, мой сосед с облегчением откинулся на спинку стула и закурил.

– Вы в первый раз? – спросил он.

– Да. Совершенно случайно.

– Так многие говорят, – усмехнулся он, – а что, собственно, стесняться, каждый же хочет, чтобы сбылось что-то для него важное. Почему все стесняются признаться, что ходили к гадалке или какому-нибудь магу? Или вот сюда – на остров. Почему-то в церковь со своими просьбами и пожеланиями ходить не стесняются.

– Не знаю. Наверное, не хотят прослыть суеверными.

– А церковь разве не суеверие?

– Видимо, это считается общепринятым суеверием. Оно как бы носит характер официального.

– По мне так все едино, что потереть руку какой-то статуи, мысленно прося себе счастья, что те же мысли шептать перед иконой. Знаете, много есть таких статуй или камней, про которые сложили легенды, что они исполняют желания, лечат, привораживают и прочее.

– Конечно, знаю, – улыбнулся я, – я много путешествую.

– Я вот не стесняюсь признаться в своем суеверии. Я уже не первый раз еду на этот остров. А все почему-то говорят о себе: я так просто посмотреть, просто любопытно, хотя сами в душе лелеют надежду.

– Вы уже не первый раз?

– Да.

– И как сбывалось? – не удержался я.

– Я еще ничего не просил.

– Зачем же тогда?

– Я изучаю эту возможность. Я, видите ли, привык ко всему в жизни относиться серьезно. Все надо подготовить. То желание, которое я хотел бы озвучить на острове, слишком важно для меня. Если оно сбудется, то моя жизнь может принципиально измениться. Поэтому важно его точно сформулировать, оценить риски, которые связаны с его исполнением.

Нам подали ужин.

Какое-то время мы молча занимались едой.