В зале стояла полная тишина, но вот всхлипнула Вера, по залу пронесся вздох.

– Карл, ваш отец умер в день издания Романа, у него не осталось душевных сил, он…, – голос Пета сорвался.

Старый шериф отвернулся и скрылся за дверью у стойки.

(«Станция Площадь Мужества», ворвался в мое сознание голос из вагонного динамика. Я открыл глаза и еле успел выскочить из вагона.

Одновременно выходили люди и из вагонов на другой стороне перрона. Мне навстречу шла молодая женщина с большим картонным коричневым пакетом с ручками.

– Вероника? – я остановил ее за локоть.

– Ой, Вадим, какая встреча! – она радостно улыбнулась. – Только здесь я не ВерОника, я ВеронИка.

Я не верил ни глазам, ни ушам.

– Это вы?

– Конечно, вот несу домой механизм от Микеля, хочу попробовать, – она подняла пакет к моим глазам, и я увидел, как дрожат ее руки.)

Вот пришло время моего очередного посещения Островов.

В этот раз я представил себя в Городе на Центральном острове в маленьком отеле на окраине, носившей странное название «Молинс де Рей».

Острова в свое время, после их открытия венецианским купцом Франческо, заселялись выходцами из разных стран Европы, поэтому смешение языков и названий здесь образовалось жуткое.

После завтрака я первым делом отправился на побережье рядом с портом, где так чудно провести еще нежаркие утренние часы, бродя по широкой пешеходной зоне вдоль воды. Морской бульвар, по сути, пирс. Бродя по нему, можно заглянуть в Морской музей, или посидеть в кафе, или выйти на пляж, поглазеть на шикарные яхты.

Там же на бульваре, на высокой колонне стоял памятник первооткрывателю Франческо, обратившему свой взгляд на бескрайние океанские просторы. Скульптура возвышалась над тросами фуникулеров, уносивших туристов из порта на вершины ближайших гор, к Крепости Графа Монжуи, служившей в давние времена защитой порта от непрошенных гостей. Там же за Крепостью находился Национальный Музей, привлекавший толпы отдыхающих.

Когда солнце уже начало припекать, я покинул порт и вышел на Бульвар Капуцинов (моя любимая улица, которая взбирается к центру от берега), где рядом с клубом Gatronomy and Flamenco Show располагался Открытый архив.

Этот архив являлся хранилищем сдаваемых сюда как авторами, так и их потомками дневниковых записей и воспоминаний как нынешних, так и бывших жителей Города. Посетителям же предоставлялась бесплатная возможность ознакомиться с этими документами, листая их скан-копии на экранах, расставленных в просмотровом зале компьютеров.

Там-то я и натолкнулся на записки анонимного автора, которые здесь привожу:

«Я почему-то уверен, что лепить мой образ начали тысячи лет назад. Потому что нет в этом мире ничего случайного, все течет по определенному сценарию: сводит тех или иных людей, других же разводит так далеко, что им никогда не встретиться. И вот когда-то встретились двое, уж не знаю, что их свело в те доисторические времена, но что-то, видимо, определило их встречу. Потом одного из их многочисленных детей та же сила столкнула в некий счастливый миг еще с кем-то. И потянулась ниточка, заплетаясь с другими, сплетаясь в веревочку, затем в канат. Потом, быть может, канат опять расплетался в разные, непересекающиеся веревочки, порой доходя до толщины едва не рвущейся нити. Но нити имеют свойство спутываться, и вот снова они образовывали клубок, из которого некая сила вытягивала новое сплетение. И так до бесконечности, хотя для каждого из нас в отдельности и наступает момент, который каждый уносит с собой в вечность, окинув мир последним взглядом, ощутив последний вздох сердца, веря, что нить не оборвется с нашим уходом.