Наконец Макс оказался в зале старейшин. Несколько мужчин в зеленых халатах молча провели его внутрь и так же молча оставили одного.

Внутри зал был огромен. Максим поднял голову в надежде увидеть его свод, но тщетно, он был слишком далек и терялся где-то в темноте, куда не пробивался тусклый свет факелов, висевших вдоль стен. Их пламя дрожало, плясало причудливыми тенями на полу и на стенах, но его хватало, только чтобы Макс смог рассмотреть квадратный каменный стол, что стоял в центре зала. Его отполированная поверхность блестела, играя желтыми отблесками огня, а сам он покоился на массивной опоре, которую с трудом смогли бы обхватить два человека.

Макс робко приблизился, прислушиваясь к тому, как эхо его шагов разносится в глухой, могильной тишине зала подобно раскатам грома, и увидел на столе небольшую круглую емкость с водой. Максу было известно, что в этой воде старейшины искали ответы на вопросы, которые обсуждались здесь. Эти вопросы они задавали воде, слушая, что им ответит богиня Ведь-Ава. Считалось, что в этом сосуде заключена часть ее души. Старейшины были голосом Ведь-авы, и их почитали в федерации не меньше, чем саму богиню. Их считали потомками Ведь-авы. По крайней мере, этому учили всех детей и в Алтайской федерации, и в Уральской республике, и на Плавучих островах. Все знали: когда говорят старейшины, говорит сама Ведь-Ава.

– Впечатляет? – неожиданно раздался голос за спиной.

Максим вздрогнул, так как не слышал ничьих шагов. Но голос незнакомца не был враждебен, он был спокоен, мягок и дружелюбен.

– Когда-то эта гора называлась Народной, и она была самой высокой вершиной Уральских гор. Теперь это священное место и центр нашего государства.

Макс обернулся и увидел высокого худощавого седого мужчину в изумрудном хитоне. За плечами у него висел короткий плащ такого же цвета, а на ногах были мягкие сандалии. Цвет одежды означал, что ее обладатель принадлежит к верховным старейшинам федерации. Мужчина, сложив руки на груди, осматривал пещеру так, будто видел ее впервые.

Максим растерялся, не зная, что ответить. Что обычно делают жители федерации, когда видят старейшину? Может, они склоняют голову или падают перед ним на колени? Можно ли вообще смотреть на старейшину? Макс опустил взгляд в пол. Он понял, что совершенно не знает, как себя вести.

Старейшина мягко, почти неслышно подошел к нему и, аккуратно взяв за подбородок, приподнял голову юноши. Макс увидел, что мужчина улыбается.

– Я помню тебя еще младенцем, – тихо произнес он.

У старейшины было смуглое лицо, что выглядело странно для жителя федерации. Ровные, белые зубы выделялись на его лице, как и белки глаз. Длинные седые волосы были сплетены в косичку и открывали широкий лоб. Серые большие глаза смотрели на юношу дружелюбно, но в них Макс чувствовал силу и напор. Взгляд был живым и энергичным. Держался он прямо, расправив плечи и выставив вперед грудь, и Макс подумал, что этот старик очень отличается от стариков, что жили на Плавучих островах. Если на островах кто-то доживал до преклонных лет, то был угрюм, озлоблен, в потухших глазах не было и намека на осмысленность. Сгорбленные и скрюченные под тяжестью прожитых лет и невзгод исхудалые тела едва держались на вечно дрожащих, похожих на спички ногах. Если у человека к старости еще оставались зубы, то они неизменно были гнилыми. Жизнь стариков на Плавучих островах напоминала каторгу.

Хотя старик ли он? У незнакомца были седые волосы, но на лице его Макс не увидел ни одной морщинки. Лишь на лбу, когда тот приподнял густую седую бровь, он заметил небольшую складку.