Долго же им пришлось стоять на коленах перед Его Величеством, чтобы он хоть на время забыл бездумные выходки ничтожных пришельцев. Это был неожиданный для нового княжества жест милости со стороны Царя Митра.

Вожак Отора на свитке передал свое искренее пожелание мирного сосущесвования. Какими гордецами не были мужчины Отора, им стоило думать о своём доме.

Тахир продолжал взвешивать ситуацию:

«Засуха склонила наши гордые головы, и мы решились на заключение мирного договора. Но этот мир был настолько хрупким, что малейший проступок мог обойтись нам обычной участью предателей. Нас просто уничтожат. Всех.

Поэтому, Совет Общины запретил торговцам, под страхом отрубания рук, обманывать покупателей. Детям запрещено было появляться в городе Ситта, дабы не попались как попрошайки. Женщины выходили в город только как торговки. Остальные жители сидели по домам и занимались хозяйством. Количество стражников мы уменьшили. Мужчины занимались тем, что возили повозки с кожами, сырами, вяленым мясом, мёдом на рыночную площадь. А назад везли соль, лекарственные коренья из их лесов, и много ещё чего.

Мне доставляло удовольствие наблюдать, как крепнет наш общий дом – Отор. А вот мои люди шарахались почему-то от меня.

Я неплохо был одет. Понятно, Князь же.

Тёмные русые волосы я почти никогда не связывал в пучок.

Мужчины свои волосы подвязывали разными очельями, в будни тканными из неокрашенной нити, на праздник вышитыми или кованными, чеканными.

В природе сейчас уже предзимье – одеваться приходится теплее. Благо, что овцы выжили, и мы наваляли одёжи и обувки к зиме. Кожаная лёгкая душегрея да льняная рубаха на мне сохраняли тепло. Уже в зиму понадобятся людям тулупы да тёплые портки, а пока так сойдёт.

Я никогда не подкатываю рукавов на рубахе. Привык так. Ношу как летом, так и зимой рубахи с длинными рукавами. Лён у нас дорого достать. Ткачихи каждую нитку берегут. Ткут из шерсти. Оно конечно одёжа колючая, но выбирать не приходится.

Сегодня у меня душевное настроение. Даже рассматриваю наших девиц. Но, они мне как сестры. Да и боятся они меня.

Бороды мы здесь стрижем, но не совсем, немного оставляем. Потому как тут на Тиде больше полгода жарко и в бороде неудобно. Волосы кто как носит. Я же оставил свою гриву. Так кажусь грозным. Хотя, в город, собираясь, мужчины связывают в пучки и плетут косы.

Ай-да какие хорошие сапоги научились шить наши скорняжники! Не успевают, правда, носить: всё продают, а сами ходят босыми ногами.

Жаль, что липа и берёза растут только там, в месте, которое пока для нас недоступно. Лапти приходится покупать в городе возами. А это дорого».

Весь в размышлениях ходил хозяин по своему городу, заложив руки за спину.

Какое же счастье для народа видеть, наконец-то, сияющее лицо своего господина.

Тахир обратил внимание на то, что проходя по улочкам города с ним сегодня необыкновенно вежливы все. Он являлся для них суровым вождём, справедливым и непоколебимым судьёй перед нарушителями. Сказал, что отрубит руку – значит отрубит!

Оба безруких нарушителя, кстати, сбежали из города, думая, что если ещё искусятся использовать оставшуюся руку, то останутся совсем без ничего. А инвалиды женщинам не надо. Вот они и выгнали воришек и семьи. Хорошо!

Тахир очень хотел запомнить это его новое состояние.

Зашёл в святилище и уединился в молитве.

Кочевники без проблем переместились под защиту союзника и расположили свою общину под западными стенами Ситты. Торговал товарами Отор всю зиму. И в знак благодарности решил прибыть весной с визитом в Царские палаты к владыке Предгорья Митру. Царь согласился принять Тахира и послов.