– Отдай! Это не твоё!

– Не-е-ет!

– Это моё! – закричал человек.

И он с такой силой выхватил амулет, что всей моей силы не хватило, чтобы его удержать. Он убежал и растаял. Стало чудовищно одиноко.

Страшно и одиноко.

Такое ощущение, что меня обманули, и я стою в отчаянии от своего бессилия. Руки стали тяжёлыми, ноги не шли, они опускались в песок, и этот зыбкая масса стала поглощать меня. Я не сопротивлялся и желал смерти, только чтобы, в конце концов, не переживать этих чувств.

Я очень устал.

Песок захватил мои ноги, спину живот, подобрался к груди. Я

И я уже попрощался. Подумал, что это всё.

Но вдруг чья-то рука протянулась ко мне, и я вытащил из песочных оков руки. Поднёс к этой милой тоненькой руке в надежде перед смертью почувствовать нежность женского прикосновения. Рука её дотронулась до моих рук, потом погладила по волосам, щеке, глазам.

Мне стало так легко в тот самый момент, когда я испытывал сдавливающую силу песка на теле. А эти прикосновения словно исцеляли эту боль. Непередаваемое чувство, которого я никогда в своей жизни не испытывал.

Я понял, что это счастье.

Что это и есть Любовь.

И как только я это осознал. Всё закончилось.

Я открыл глаза.

Ещё долго лежал на тёплых шкурах, не мог прийти в себя от прикосновения. Не хотел потерять это чувство. Вытаращил глаза вверх, где отверстие в шатре.

А там молчали звезды.

И тонкая неведомого мне цвета струйка дыма поднималась вверх, рассыпаясь мелкими каплями, сияющими в лунном свете, растворились в один миг и исчезли. Я подумал про очаг. Посмотрел на него.

Он давно уже остыл и никакого дыма от него не исходило.

«Мама, если это ты, то я благодарю тебя, что ты показала мне Любовь, теперь я знаю что это.

Спасибо…

И я впервые в жизни сказал эти непонятные доселе мне слова: «Я люблю тебя… Кто бы ты ни было».

Тахир понял, что именно этого чувства ему очень не хватало.

Он встал со свежей головой, совершенно выспавшийся. Взглянул вверх, где было отверстие шатра, улыбнулся. Расправил плечи. Вдохнул холодного воздуха полную грудь и вышел из дома. Ночная вахта сменяла дневных стражей, орали во всё горло петухи, заря поднимала свои заспанные очи. А Князь размышлял, проходя вдоль узких улочек, где расположились скромные жилища его народа:

«Какое-то странное утро. Какое-то полное, достаточное, завершённое. Я посмотрел сейчас на все эти вещи и увидел их как бы со всех сторон. Даже внутри. Коней надо на пастбища, и конюхи уже их повели за ворота. Женщины разогревали котлы. Тихо, чтобы не будить детей и стариков, возились возле своих домов. Неспешно начинался день в княжестве. Он всё нарастал суетой и нарастал, словно снежный ком, вытягивая из домов людей и крутил ими, крутил, крутил.

У нас были ежедневные заботы. У простого люда – простая работа, у нас – иная.

В новом, построенном из камня кругляка доме, расположился Совет Общины.

Скоро все подтянутся, и мы будем решать, что делать с зимовкой города.

Поля убраны, овощи заготовлены, теперь можно передвигаться к царским стенам, чтобы хоть немного укрыться от зимних сумасшедших ветров. На этом месте мы оставим тяжёлый скот, которому лучше далеко не ходить. Здесь есть сено, можно ждать отелов и окотов. Мужчины будут сменяться, они будут и охранять стены города, и смотреть за скотом. А часть народа двинется в пригород.

Там надо наторговать с товара, чтобы прожить зиму и весну».

Все войны когда-то заканчиваются. Гордым кочевникам пришлось признать свои ошибки и ради сохранения общины Отора опустить свои дерзкие гривы.

Послам предстояло добиваться благосклонности от Царя Митра, с усердием повествуя о делах общины и желанием торговать своими лучшими товарами.