– О, горе, горе мне! – вскричала моя мать. – Что за несчастье тяготеет над нашим домом! Мало того, что твой бедный отец болен. Теперь ёще и это!

Мы не знали, как помочь капитану, но не сомневались, что он получил смертельную рану в драке с незнакомцем.

К счастью, дверь отворилась, и вошёл доктор Ливси, приехавший навестить отца.

– О, доктор! – вскричали мы. – Что нам делать? Куда он ранен?

– Ранен?! – переспросил Ливси. – Да он так же ранен, как и мы с вами! Это удар, о котором я предупреждал его. Ну, миссис Хокинс, отправляйтесь к мужу и ничего не говорите ему о случившемся. Я же постараюсь спасти этому молодцу жизнь. Джим, принесите мне таз!

Доктор разорвал рукав капитана и обнажил мускулистую руку, которая была покрыта татуировками: На счастье, Попутного ветра, Удачи Билли Бонс. Выше, на предплечье, красовалось очень искусно сделанное, как мне показалось, изображение виселицы, на которой раскачивался человек.

– Пророческий рисунок! – проговорил доктор, дотрагиваясь до него пальцем. – А теперь, мистер Билли Бонс, если это действительно ваше имя, мы посмотрим, какого цвета у вас кровь. Джим, – обратился он ко мне, – вы боитесь вида крови?

– Нет, сэр! – отвечал я.

– Отлично! В таком случае, держите таз!

С этими словами он взял ланцет и вскрыл вену. Много крови вышло раньше, чем капитан открыл глаза и обвёл всё туманным взором. Прежде всего он увидел доктора, и брови его нахмурились, потом взгляд его упал на меня, и он успокоился. Но вдруг лицо его исказилось, он сделал усилие приподняться и воскликнул:

– Где же Чёрный Пёс?

– Здесь нет чёрного пса! – отвечал доктор. – У вас удар, так как вы не переставали пить ром и были уже одной ногой в могиле, но я помог вам выкарабкаться оттуда, не скажу, чтобы по собственному желанию. А теперь, мистер Бонс…

– Это не моё имя! – прервал его капитан.

– Всё равно, – сказал доктор. – Это имя одного моего знакомого морского разбойника, и я зову вас так для скорости. Вот что я хочу сказать: вы не умрёте от одной кружки рома, но если вы не перестанете пить, то вам конец. Понимаете? А теперь сделайте усилие, я отведу вас в вашу комнату!

Мы с большим трудом втащили его наверх и уложили в постель. Голова его сейчас же откинулась в изнеможении на подушку, точно он лишился чувств.

– Ну, так запомните же хорошенько! – повторил доктор. – Ром и смерть для вас – одно и то же. Второй удар окажется роковым!

Около полудня я вошёл в комнату капитана с прохладительным питьём и лекарствами. Он лежал почти в том же положении, в каком мы его оставили, и казался в одно и то же время ослабевшим и возбуждённым.

– Джим, – сказал он, – ты один здесь славный малый, и, конечно, помнишь мою доброту. Помнишь, каждый месяц я давал тебе по четыре пенса серебром. А теперь, дружище, сам видишь, в каком я жалком положении. Так вот, Джим, принеси мне стаканчик рому, а?

– Но доктор… – начал возражать я.

– Все доктора ничего не понимают, – решительно возразил он. – Да и что может знать здешний доктор о моряках, скажите на милость? Я бывал в странах, где воздух напоминал горячую смолу, мои товарищи валились с ног от жёлтой лихорадки, а земля колыхалась от землетрясения, точно море, – разве доктор знает такие страны? И я жил только ромом. Он был для меня и питьём, и едой, заменял мне семью и всё. Если я не выпью теперь рому, я буду всё равно как старое негодное судно, выброшенное на берег, и кровь моя падёт на тебя, Джим, и на этого душегубца доктора!

Он откинулся назад с проклятиями.

– Я ни капли не выпил за сегодняшний день. Этот доктор просто дурак, говорю тебе. Мне мерещатся всякие ужасы. Я вижу одного человека, старину Флинта, вон там, в углу, позади тебя, так же ясно, как если бы это было нарисовано. Я дам тебе золотую гинею, Джим! Гинею за один стаканчик рому!