– со знанием дела отрубила подруга, хотя, никакого особого знания у неё, конечно, не было, так, одни фантазии и предчувствия…

– Тема исчерпана. Ориентация дело личное. А вы, дочь повелителя генов, согласны, что литераторы, режиссёры и прочие фантазёры могут приделывать людям хвосты, рога и копыта, а мы, стражи слов, нет? – неожиданно, глаза в глаза, обратился к ней Салтыков.

– Согласна, – эхом повторила она, и уже от себя прибавила, – счастье в правде.

– Тогда, считаете ли вы правдой то, что современный укороченный язык типа хор, хайп, ок, ведёт к деградации ума?

– Индейцы племени пираха с помощью междометий общаются и, между прочим, обладают энциклопедическими знаниями о природе, – сражаясь за внимание куратора, с почти научным видом заявила Таня.

– Есть версия: аборигены ветвь одичавших атлантов, такая вот диалектика! – бросив в ответ ТТ замысловатую фразу, – так что с обрезанием языка? – вернулся к заданному «дочери повелителя генов» вопросу Салтыков.

А она?

Как всегда!

Всё ни как у людей: ни химии в крови, ни бабочек в животе.

Сплошная тяга к знаниям.

– Некоторые учёные считают: вначале было не Слово, а Звук! – выдала недавно прочитанный перл.

– Звуки всем управляют, даже гравитацией, – поддержала её Таня Танк. – Хочешь полетать? Пожалуйста! Сдвинуть горы? Не проблема!

– И вы знаете эти звуки? – заинтересовался куратор.

– Конечно! Только это секрет. Вам одному на ушко… и полетаем!

«Неужели правда: подруг нет, есть соперницы?» – мелькнула тревожная мысль.

«Просто Танька свои чары испытывает» – успокоила мысль-оптимистка.

Ада открыла глаза…

– Простите… всё думаю… очутись я на месте вашего деда… – будто подкараулив её пробуждение, шумно вздохнул сосед. – Жена говорит, у неё остановится сердце, если я разлюблю. Но если что-то случится с ней, представить не могу, что буду делать я…

– Реальность ежесекундно разветвляется на альтернативы, так что выбор у каждого есть, убеждал нас в любой ситуации быть оптимистами преподаватель по психологии, – успокоила его Ада. – Моему дедушке сон помог…

– Летаргический или вещий? – уточнил Игорь Михайлович.

– То ли сон, то ли явь, – доверительно сообщила она. – Вместо неба увидел тёмно-синюю скатерть, в центре – похожую на праздничный пирог луну, вокруг звёзды как на Пасху яйца крашеные. И вдруг, откуда ни возьмись, его любимая Екатерина Вторая. В мундире Преображенского полка. На голове треуголка с пером. В руке палаш. Говорит: придёт время, без войны Крым вернётся в Россию. Верою победим! И клинком по луне! Отрубила кусок, протягивает деду со словами: когда пирог будет испечён, у многих появится аппетит, а ты крымскую саблю найди и на свадьбу! Дед знал, что его предок с турками за Крым воевал, потом есаулом в Кубанском казачьем войске служил. И о сабле его слышал, которую после революции в земле схоронили. А где, со временем забыли. Старую хату снесли, новый дом построили. Не нашли. Но дедушка решил наказ императрицы исполнить. Весь огород ископал, ничего. Взялся у самого плетня под старой яблоней погреб копать. И нашёл! В бурку завёрнутую. Бурка истлела, а сабля с гравировкой «В бой как на свадьбу» сохранилась…

– В бой как на свадьбу. Крепко сказано! – подкрутил усы кверху «полковник».

– Саблю ту дед в школьный музей отнёс, сам в казачье войско вступил. А вскоре четырнадцатый год. И всё как во сне: и крымский пирог, и вражий аппетит. Дед с казаками в Керчь переправился. Ночь. Холод. Устали. Местный священник в храм их пригласил. Помолились, спать на полу легли, а его при реставрации тёплым сделали, отогрелись, отоспались, проснулись как женихи перед свадьбой…