Это было досадно. Тем не менее, я решил не придавать этому факту большого значения и снова вернулся к работе, однако вдохновение мое к тому времени куда-то улетучилось. Тяжело вздохнув, я наугад достал из мешка новое письмо, втайне надеясь, что вдохновение еще вернется.

«Недавно у нас с мужем, – пылало строками письмо от некой домохозяйки Люси, – произошел политический диспут. Муж сказал, что одобряет политику американского президента, а я дала ему сковородкой по голове. Скажите, кто из нас прав?».

Ответ у меня родился быстро. На подобные вопросы мне уже приходилось отвечать неоднократно.

«Уважаемая Люся, – уверенно записал я на листке бумаги, – правда на Вашей стороне! Сковородка-то была у вас…».

Порадовавшись первому успеху, я собрался было продолжить начатое дело, но и муха не отказалась от своих попыток испортить мне настроение. Пока я писал ответ, она то садилась мне на нос, так и норовя заползти в самую ноздрю, то зависала прямо над ухом, издавая отвратительный гул, отдаленно напоминающий рев турбин реактивного истребителя, и наконец приземлилась прямо на бумажный листок с явным намерением нагадить на только что написанные строки.

– Ах ты, сволочь, – искренно возмутился я. К этому моменту я уже начал понимать, что вместе с мухой нам в одном кабинете ужиться никак невозможно. Кто-то из нас должен был уйти.

Муха ловко увернулась от моей ладони, немного покружила по кабинету, и наконец присела отдохнуть на входной двери кабинета. Там-то она и чистила свои насекомые лапы, еще не догадываясь о моих решительных настроениях. Взяв со стола увесистую папку, я на цыпочках подкрался поближе к вредоносносному существу. Медлить было нельзя.

Стараясь не шуметь, я занес над головой оружие возмездия и что есть силы нанес по зазевавшейся сволочи сокрушительный удар. Кто же мог подумать, что именно в этот миг главный редактор надумает заглянуть в кабинет? Естественно, муха, воспользовавшись обстоятельствами, успела улизнуть, а сокрушительный удар пришелся прямехонько в темя моего начальника.

Хорошо хоть редактор оказался человеком интеллигентным. Он не стал поднимать скандала, а только потер ладонью пострадавшую лысину и с некоторым удивлением спросил:

– Ты что, ополумел, что ли, Вистовский?

– Да я муху хотел убить, – попытался оправдаться я, однако что-то мне подсказывало, что теперь мне будет непросто ужиться под одной крышей не только с мухой, но и с начальством.

– Муху, – проворчал тот и сменил тему, – значит так, через пять минут жду у себя в кабинете.

– Да я правда по мухе хотел попасть, – еще раз попробовал оправдаться я.

– Да причем здесь муха, – отмахнулся редактор и огорченно ушел.

Еще одно трагическое стечение обстоятельств состояло в том, что именно в тот роковой день редактор обдумывал, кому бы ему поручить серию очерков об армейской службе. Задание было ответственным, доверять его кому попало было нельзя. Здесь требовался человек с хорошими нервами и журналисткой смекалкой.

Когда, полный нехороших предчувствий, я заглянул в кабинет редактора, там уже сидело человек пять журналистов из соседних отделов и еще какой-то полковник из местного военкомата. О мухе редактор и не вспоминал.

– Стало быть так, – открыл свое выступление он, когда все наконец расселись за большим редакторским столом, – правительство нашего Острова ставит перед нами ответственную задачу.

Он развернул какую-то бумажку с большой гербовой печатью и зачитал:

«В целях усиления патриотического воспитания молодежи и для активизации армейского призыва срочно разработать и внедрить в массовое сознание позитивный образ современного военнослужащего. Число. Подпись».