– Так и будем молчать, уроды? – долетал до нас через открытую форточку полковничий бас.

Моржовый продолжал лежать на жесткой койке лазарета и незаметно пытался достать из рукава бубнового туза, сброшенного в отбой пять ходов назад. Я молча остановил его руку и даже не огорчился – что значили подобные пустяки в сравнении с теми возможностями, которые открывались передо мной благодаря знакомству с прапорщиком?

А ведь еще на прошлой неделе я даже не догадывался о его существовании и даже не подозревал, с каким замечательным человеком сведет меня судьба. Ну а началось все с обыкновенной мухи.

Вся наша жизнь соткана из мелочей, и это не высокие слова, это факт, замеченный мною уже давно. Весь мой житейский опыт, зачастую трагический, явственно показывает, какое огромное значение имеют в человеческой жизни всякие мелочи и пустяки. Взять, хотя бы, муху – глядя на эту микроскопическую тварь трудно даже представить, какую роковую роль может сыграть в нашей судьбе оное насекомое. В мой же судьбе оно играло таковую роль неоднократно.

Не далее чем в прошлый четверг я сидел на своем рабочем месте в редакции и размышлял о высоком призвании журналиста. Работа мне нравилась. Ну а как могло быть иначе, если я, Митрофан Вистовский, работал штатным сотрудником в газете «Жареные факты», а что может быть достойнее и выше, чем нелегкая обязанность журналиста снабжать людей достоверной и нужной информацией?

Тогда я еще не подозревал о том, что переменчивая журналистская судьба вскоре пожелает, чтобы я сменил уютное кресло кабинета на погоны младшего лейтенанта запаса. Мысль о том, что из обычного гражданского журналиста жизнь вскоре сделает из меня военного корреспондента, попросту не приходила мне в голову. Я был полон радужных надежд и справедливо полагал, что с успехом могу потрудиться на благо родной Отчизны, не выходя за пределы редакционного кабинета.

Единственное, что портило мне в тот день настроение, была большая зеленая муха. Она назойливо зудела у меня над головой и упорно мешала сосредоточиться.

Сотрудники редакции все как один разъехались по своим журналистским делам, так что в кабинете никого, кроме меня и мухи, не было.

Отмахнувшись от надоедливого насекомого, я вернулся к своей недописанной работе, которую начал еще с утра. На самой макушке листа в красивых чернильных вензелях значилась емкая фраза: «Уважаемый Владимир». Вторую фразу к тому моменту написать я еще не успел.

В принципе, дело было несложным. Зная, сколь ответственно и серьезно я подхожу к любому заданию, редактор поручил мне поработать с читательской почтой и попросил дать развернутые ответы на всякие злободневные письма наших читателей. Читатели присылали в любимую газету животрепещущие вопросы и кто-то должен был помочь этим людям разобраться в тонкостях современной политики, а также в многочисленных сложностях и перипетиях непростой современной жизни.

Я еще раз пробежал глазами по рукописным строкам письма, присланного в редакцию читателем с простым русским именем Владимир. Проникновенные строки гласили:

«…Вчера в трамвае на мою просьбу подвинуться какой-то гражданин выпал из трамвая и обозвал меня хамом. Почему в нашей стране люди матерятся, вместо того, чтобы просто подвинуться?».

Вопрос был поставлен актуально и остро. Владимир ждал от меня чего-то конструктивного, но едва только в моей голове замаячило начало второй строки, как в этот момент глупое насекомое перестало биться головой об оконное стекло и со всего размаху больно врезалось мне ухо.