Когда я вошел в Наташкину комнату, она лежала в постели, на благоухающей духами белой кружевной подушке. Я положил кулёк с яблоками на стол, вежливо поинтересовался её здоровьем и передал привет от всей нашей группы. О чем говорить ещё я не знал. Молчала и Наташка. С разрумянившимся лицом, слегка растрепанными, разметавшимися по подушке белокурыми волосами, она была необыкновенно хороша. Я счел возможным отметить это про себя, несмотря на упомянутый выше внутренний кодекс, предписывающий вечно хранить верность Зойке.

– Посиди со мной, – сказала Наташа и подвинулась на кровати.

Я осторожно присел. Говоря по правде, она мало походила на больную. Словно угадав мои мысли, Наташка тихо промолвила:

– Горю вся, наверное, температура высокая, а градусник куда-то запропастился. Как ты думаешь, у меня жар?

Я хотел потрогать ладонью Наташкин лоб, но она перехватила мою руку и приложила её к своему глубокому декольте.

– Ну что, есть жар?

Я что-то промямлил в ответ, чувствуя, что у меня самого сейчас поднимется температура. Больная смотрела на меня тем самым волнующим взглядом, который я у неё несколько раз перехватывал в институтских аудиториях. Но сейчас в этих глазах было ещё что-то, названия чему я не находил. Я попытался подняться, чтобы пересесть на стул, но Наташа легким движением руки удержала меня. Конечно, я всё понимал, не маленький! Но мной овладело какое-то оцепенение, постепенно переходящее в смятение. В этот момент я даже забыл о Зойке. Что же всё-таки делать? Как это должно происходить? И потом… А что потом? Как я потом посмотрю в глаза Зое? Нет, это невозможно! Я опять попытался встать. На этот раз Наташа мне не препятствовала.

– Ладно, иди, – сказала она с едва заметной улыбкой. – А то ещё сознание потеряешь, что тогда буду делать с тобой.

Словно сомнамбула, я вышел на улицу. Уже зажглись фонари. Я шел в расстегнутом пальто, и мне по-прежнему было жарко. Этой ночью, как и той, перед экзаменом, я опять не смог сомкнуть глаз.

Второй семестр отличался от первого главным образом тем, что куда-то ушла растерянность перед новым, студенческим образом жизни, так разительно не похожим на прежний, школьный, когда рядом с тобой были папа с мамой, всегда готовые прийти на помощь, и учителя, по сути, вторые родители, не менее настоящих переживавшие за все твои промахи и радовавшиеся твоим успехам. Институтские же преподаватели относились к тебе более индифферентно, если не сказать безразлично. Во всяком случае, нам так казалось. Но это как раз и являлось тем проявлением свободы, к которой мы всегда неосознанно стремились, хотя и не были к ней как следует подготовлены, что совсем скоро сыграет со мной и моим другом Виктором весьма злую шутку. Но пока до этого было ещё далеко. Пока Виктор готовился к «поединку века», встрече на ринге с чемпионом института по боксу в полутяжелом весе кандидатом в мастера спорта Будимиром Берзиным, в просторечии – ББ. А мы, его одногруппники, как могли, поддерживали нашего товарища и готовились болеть за него.

Витька тренировался по нескольку часов в день и не только вечерами, иногда для этого ему приходилось пропускать занятия. Я тоже, бывало, сбегал с лекций и отправлялся в спортзал, чтобы поприсутствовать на его тренировках, посмотреть бои со спарринг-партнерами. Меня удивляло, как он выдерживает такие нагрузки! Бой полутяжей – это тебе не поединок спортсменов «петушиного» веса. Каждый пропущенный удар потрясает тебя до основания, дезориентирует в пространстве и даже во времени. Он способен вызвать смятение и панику, необратимым образом сказаться на психике, вот почему в боксе так важна волевая подготовка. В других видах спорта ты можешь проиграть, пробежать медленнее соперника, не взять необходимую высоту, поднять на несколько граммов железа меньше, не забить решающий гол, наконец, получить травму. И только в боксе ты рискуешь быть на глазах у всех избитым до потери сознания! А чем иным, скажите, является нокаут? Всякие там бои без правил – это, по сути, тот же бокс, только с различными вариациями. Поэтому, несмотря на всю мою любовь к этому виду спорта, я никогда до конца не мог понять боксеров, ставящих на кон собственное здоровье, а значит, в конечном счете, жизнь!