Потом всё снова вошло в прежнее русло, на доцента уже никто не обращал внимания. Я пил кружку за кружкой и чувствовал, что пора бы остановиться. Сколько времени продолжалось всё это безобразие – сказать трудно. Уже давным-давно стемнело, Станислав Витальевич дремал, откинувшись на спинку стула, кукан с рыбой валялся у его ног. Кто-то из персонала пивнушки выключил на короткое время свет, потом снова включил, сигнализируя, что пришло время закругляться, но никто и не думал расходиться. Тогда отключили пивные автоматы. Это многих рассердило. Если бы не Ваня с Виктором, которые пользовались у всех большим авторитетом, неизвестно, чем бы все могло кончиться. Мы взяли Станислава Витальевича под руки, вручили ему кукан, бидончик и проводили до трамвая. А сами пошли в общежитие. Возле лестницы я по привычке заглянул в почтовую ячейку с номером нашей комнаты. В ней лежал конверт на мое имя. Я его вскрыл и извлек оттуда записку, в которой было всего два слова: «Я приехала». Идти к Юльке было уже поздно, и я благоразумно решил отложить нашу встречу на завтра.

– Что пишут, старик? – полюбопытствовал Виктор, когда мы пришли в свою комнату и расположились на ночлег.

У него появилось новое слово – старик, отметил я про себя. Ваня уже храпел, хотя это не совсем точно сказано. Едва коснувшись подушки, он начинал издавать пугающие стоны, всхлипывать и кричать, что трудно было назвать храпом. За лето мы от этих ночных концертов отвыкли, теперь вот придется привыкать заново.

– Ничего особенного, – сказал я. – На турбазе познакомился с одной классной девчонкой с нашего экономфака. Немного странная, правда. Сегодня вот приехала.

– Поздравляю! – сказал Витька. – А как же Зоя?

– С Зоей, я думаю – все, у неё теперь кто-то другой.

– И ты об этом так спокойно говоришь? Я бы не стерпел!

– Я знаю, но я – не ты.

– Ладно, дело твое, но я бы не смог… Знаешь, старик, я решил завязать с боксом.

– Ты что, рехнулся!

– Ну, не совсем завязать. Для себя тренировки продолжу, а выступать больше не буду, слишком много отнимает времени и сил. Надо что-то выбирать: либо – спорт, либо – профессия. Не хочу остаться недоучкой.

– Кончайте базарить, – взмолился из под натянутого на голову одеяла Моторин. – Дайте, наконец, поспать!

Мы замолчали.

– А то, что Ванька храпит, тебе не мешает? – огрызнулся Виктор.

– Мешает, но это другое дело! А к вашему разговору я прислушиваюсь и не могу уснуть.

– Ладно, завтра поговорим, – буркнул Виктор и отвернулся к стене.

Утром я первым делом отправился к Юльке. Она жила двумя этажами ниже, только в другом крыле общежития. Постучал в дверь, и она выглянула в домашнем халатике:

– Ой, Митя, привет! К нам нельзя, девочки ещё одеваются. Давай внизу встретимся через полчасика, у нас на потоке сегодня собрание.

– Хорошо. У нас, кстати, тоже. Спускайся, я подожду.

Пока я стоял в ожидании Юльки, мимо меня прошли ребята из нашей комнаты.

– Не опоздай на собрание, – сказал Виктор. – Плохая примета…

– Подожди, – перебил я его, – вон Юля идёт, сейчас я тебя познакомлю.

– Ну, вот и я, здравствуй, ещё раз, – сказала она. – Ты вчера приехал?

– Позавчера. Дай хоть тебя поцелую.

Она подставила щёку, в которую я и чмокнул её по-братски. Витька стоял, переминаясь с ноги на ногу. Было видно, что девушка произвела на него сильное впечатление, он даже слегка покраснел, что было на него не похоже.

– Это мой друг, Виктор, чемпион института по боксу в полутяжелом весе.

– Да ладно тебе, – вымолвил он опять же в несвойственной ему застенчивой манере и пожал протянутую девушкой руку.

– Мы немного пройдемся, времени ещё предостаточно, – сказал я ему, – а ты, если не трудно, займи мне место в аудитории.