Иаков был крайне удивлен, узнав, что не только фламандские, но и английские купцы продают берберийцам оружие, порох и боеприпасы (спрашивается: куда смотрела хваленая английская секретная служба, давным-давно инфильтровавшая страну многочисленной агентурой? Не знала? Или знала, но не докладывала?). Мейнуэринг объяснил: «В коммерческих делах нет места патриотизму. Я всегда считал самыми гнусными пиратами тех купцов, которые под предлогом честной торговли скупают и перепродают награбленные товары».
Трудно с этим не согласиться. Тем более что сразу вспоминаются строки Иосифа Бродского, правда, написанные от лица не самого поэта, а его героя: «Но ворюги мне милей, чем кровопийцы». Пират, по крайней мере, нисколечко не скрывает, чем добывает средства к существованию. Гораздо отвратительнее выглядит респектабельный купец, который старательно изображает добропорядочного семьянина и ревностного прихожанина церкви – а сам исподтишка скупает у пиратов (в том числе и иноверцев) награбленное и продает им порох, оружие и боеприпасы…
Король назначил Мейнуэринга губернатором Лувра, где располагалось пять военных портов. Мейнуэринг привел в порядок изрядно обветшавшие укрепления. Устроив ревизию пороховым складам, он был не на шутку ошарашен: в бочках вместо пороха оказалась какая-то дрянь, больше всего напомнившая толченый уголь. Порох уплыл на сторону, вероятнее всего, через английских купцов опять-таки берберийцам. Новый губернатор шуток не шутил – военные интенданты в офицерских чинах немаленькой колонной уныло побрели на каторгу…
Мейнуэринг оказался не чужд изящной словесности – написал и посвятил королю солидный труд, где содержание ясно из заглавия: «Об истоках, обычаях и искоренении пиратства». Прочитав его, Иаков поручил именно Мейнуэрингу очистить «узкие моря» от пиратов. С поставленной задачей бывший «идейный корсар» справился блестяще. Ему помогали военные эскадры нескольких европейских государств, чьей морской торговле пираты изрядно вредили, но основные труды легли на плечи Мейнуэринга. Он удачно топил корабли и вешал захваченных в плен берберийцев, среди которых наверняка были его старые корешки из Мармора. В конце концов уцелевшие берберийцы, бормоча под нос разные нехорошие слова, дружненько подняли паруса и уплыли на историческую родину. Заодно Мейнуэринг украсил нок-реи своих кораблей и пиратами христианскими. С тех пор пираты в Ирландском море и Ла-Манше перевелись. Осталась только контрабанда между Англией и континентом, процветавшая чуть ли не двести лет. С контрабандой оказалось гораздо труднее справиться, чем с пиратством, – с ней и в наше время не покончили…
…За море синее
Во времена Иакова началась колонизация англичанами Северной Америки. Иаков вовсе не был ее инициатором – но, во-первых, этому процессу нисколечко не мешал, наоборот, а во-вторых, его религиозная политика как раз и дала кадры первых поселенцев.
После того как Иаков под давлением англиканского епископата и пуритан отменил введенные было для католиков льготы, католики потянулись в эмиграцию, в первую очередь во Францию, где могли свою веру исповедовать спокойно.
Пуритане этому радовались недолго – вскоре и они попали под раздачу, в чем были виноваты сами: обнаглели и заигрались. Подали королю так называемую «петицию тысячи» – ее и в самом деле подписало около тысячи священников, в том числе и некоторое число англиканских. Требования были самые радикальные: полностью отменить в Англии англиканский епископат, а саму церковь упростить до предела: убрать «папистскую роскошь» и некоторые виды богослужений, опять-таки как «наследие папизма». И, наконец, распространить в Англии самую экстремистскую разновидность протестантизма – шотландское пресвитерианство.