Изабелла выбрала легкое белое платье в пол, с изящным кружевом, обрамляющим декольте и оголяющим плечи. Подняла свои светлые вьющиеся локоны вверх и небрежно заколола большой итальянской булавкой.

Довольная своим внешним видом, девушка вышла из номера. До настоящего момента ей нравились практически все сюрпризы, приготовленные для нее в этом райском месте. Огорчало лишь одно: здесь нет интересных собеседников – ведь удовольствие приносят не только сексуальные утехи. Направляясь к выходу из отеля, Белла увидела в коридоре стройную женщину в белом халате, все в ней напоминало доктора: и решительная походка, и собранные в аккуратный пучок волосы, и стильный ежедневник в руке, но более всего – строгий, сканирующий словно рентгеном взгляд. Она явно давала распоряжения персоналу, ибо перед ней стояли две азиаточки и внимательно слушали.

Изабелла решила обратиться к ней, однако женщина лишь широко улыбнулась, слегка наклонив голову, и спешно удалилась. «Странно, – подумала Белла. – Что ж, придется искать другого собеседника».

В зоне ресепшен ее встретила одна из тех очаровательных азиаточек, что ни слова не говорит по-английски, и проводила к пляжу. Дорожка извилисто обходила то раскидистые магнолии, то высокие пальмы, то неизвестные кустарники с пестрыми тропическими цветами. Все в саду вокруг отеля излучало сладкие, манящие, аппетитные ароматы и призывало остаться в этом раю навсегда.

Пляж действительно был золотым: песок переливался в лучах закатного солнца, океан нагонял длинные, ласкающие берег волны, на небольшом деревянном постаменте был сервирован стол на одну персону. Горели свечи. Ничего не говорило о том, что будут другие посетители.

Белла села. Точно такие же, все на одно лицо, ази-аточки стали подносить блюда с разными закусками. Среди них было много морепродуктов, зелени, каких-то неизвестных трав, украшающих подачу. В бокал налили шампанское, и все удалились. Белла смотрела на океан, слушала его шелест, вдыхала сладкие ароматы тропических растений и чувствовала себя почти счастливой. Все было прекрасно. Одно омрачало этот чудесный вечер: девушке было ужасно одиноко. Не было вокруг ни щебета ее близких подруг, ни требовательного тона отчима, ни даже привычного ответа слуг: «Конечно, мадемуазель». Была полная тишина, тишина и одиночество.

Вдруг она услышала отдаленные звуки музыки, тонкие, протяжные. Они не перекликались с шумом волн, но шли с ним параллельно: то взмывали ввысь, то обрушивались на дно. Они проскальзывали откуда-то из-за листвы деревьев и летели в океан, окружая Изабеллу своими невидимыми волнами. Мелодия становилась громче, более отчетливой, и девушка увидела приближающегося молодого человека, держащего в руках скрипку и аккуратно касающегося струн смычком. Черные брюки обтягивали его узкие бедра, а под расстегнутой белой рубашкой виднелось загорелое тело. Он остановился в отдалении, Белла не могла разглядеть его лицо, но весь его образ был настолько романтичен, что девушка залюбовалась этим сочетанием: мощью водной стихии, гармонией музыки и грацией босого человека. Она откинулась на кресле и прикрыла глаза. Много раз она была на концертах именитых музыкантов, слушала шедевры классики в великолепных соборах или на приемах, но никогда она не слышала такой чистой и проникновенной мелодии, смешивающейся со звуками природы. Музыка погружала ее в воспоминания, наполняла изнутри гармонией, успокаивала. Она поднимала ввысь и уносила от земли.

Молодой человек продолжал играть одну прекрасную мелодию за другой. Она пыталась рассмотреть его, но он стоял слишком далеко, чтобы можно было разглядеть его лицо. Только развевающиеся полы рубашки распахивались при взмахах его смычка. Белла видела гладкую грудь, плоский живот и две потрясающие ямочки внизу него, очерчивающие крепкие мышцы загадочного музыканта, прячущиеся под тканью брюк. Мелодия взмыла вверх, затрепетала и плавно смолкла. Незнакомец опустил скрипку и поклонился Изабелле, уведомляя, что его выступление окончено.