– Ты что вытворяешь, обалдуй?! – забыв о собственном пожелании не шуметь, в полный голос обратился к сородичу желтоволосый. – Почто тебе яства Кахазула?

– Как энто почто?! – искренне изумился Хилмо. – Пиво и рыбка у него знатные. Не оставлять же столь выдающееся брашно такому скряге, как энтот твой лекарь.

В ответ Страндвир лишь махнул рукой и потащил спутников по залу. Они очутились в задней части лавки, отсеченной от выхода прилавком. Шкаф у стены наполняли предлагавшиеся к продаже товары – в основном различные сосуды с зельями.

– Пригодится, – сын Килто, не выпуская бочонка, схватил с полки золотую, инкрустированную рубинами и сапфирами колбу. Ни кичась, рыжий выпростал содержимое сосуда на пол. Окропившая доски густая черная жидкость с шипением задымилась, по комнате растекся едкий запах.

– Что ты делаешь?! – сызнова накинулся на рудого пшеничнобородый.

– Ворую, – без всякого стыда заявил Хилмо.

– Подобный поступок не достоин гнома, – сын Маркила гневно фыркнул и остановился, судя по всему, собираясь затеять драку.

– А ты что прикажешь делать, коли у меня пять дукатов в мошне? – рыжий попытался развести руками, вследствие чего рыба с блюда посыпалась на пол.

– Собрались удрать, не заплатив, прохвосты?! Сейчас я вам покажу, что случается с теми, кто пытается надуть Кахазула! – стены здания содрогнулись от неистового рева.

– Скорее! Бежим! – схватив Готрика и Бо, пшеничнобородый бросился к выходу. За ним, продолжая ронять снедь, помчался сын Килто.

Со второго этажа донесся оглушительный грохот. Но из ведшего вглубь дома прохода появился не сам хозяин, а уродливый безбородый хоррумгар с похожим на картофелину носом. В руке карлик раскручивал боевой топор.

– Стоять, мерзавцы! – хрипло завыл новоприбывший.

– Энто что еще за морда? – на ходу бросил Хилмо.

– Жена Кахазула, – не сбавляя шага, откликнулся Страндвир.

Понимая, что не успевает нагнать беглецов, гномица швырнула секиру. Бо и Готрик во время подогнули головы и оружие просвистело над ними, с дребезжащим звоном вонзившись в стену подле двери.

Пшеничнобородый проворно откинул щеколду и пинком толкнул дощатое полотно. Они вырвались наружу. Хилмо на прощание запустил в подступающую хоррумгарку золотой колбой.

– Получай, гадина! – выкрикнул рудой.

Стояла прохладная, озаряемая серебристым светом луны и звезд ночь, безмолвие коей тотчас разорвал низкий, источавший угрозу рык. Прямо у них на пути поднялась круглая тень величиной с взрослую свинью. Столь крупных биртов Бо раньше не встречал. Круглые глаза чешуйчатого стража горели желтым.

Завершив свирепое приветствие, тварь бросилась на беглецов. Замешкавшихся соратников опередил Хилмо. Рыжий отбросил в сторону украденные яства, и, выхватив секиру, опустил лезвие на голову подскочившей бестии.

Ящер издал жалобный стон. Гном не остановился и нанес еще несколько ударов. Чудище беззвучно распласталось на земле, янтарные глаза потухли.

Позади скрипнула дверь.

– Бежим! – отчаянно заголосил пшеничнобородый, и беглецы бросились в ближайший переулок.

Погоня продолжалась долго. Они остановились лишь через полчаса после того, как позади стихли тяжелый топот и яростные проклятия хоррумгаров.

Очутившись в узком тупике, куда не выходило ни дверей, ни окон, все четверо склонились, тяжело отдуваясь.

– Болван! – очухавшийся Страндвир подлетел к Хилмо, гневно размахивая кулаками. – Ты прикончил пса Кахазула. До энтого мы еще могли от него откупиться, а теперича он нас точно убьет!

– А что мне еще было делать?! Стоять и смотреть, как энто чудище нас пожирает?! – взялся орать в ответ рудой.