– Шлёклювы улетели. Нужно найти Руну.

– Руну? – Мужчина слегка нахмурился. – Вы же не имеете в виду Руну Расгар, Сумеречного Клыка?

– Да, она наш мастер, – объяснила Виола. – Идёмте с нами. Познакомитесь с ней.

Все вместе они вернулись к пляжу, где под прохладными лучами позднего солнца таяли творения ледяной магии Руны. Сама Руна ругалась с одной из местных на пирсе, точнее, кричала в основном последняя. Заметив их, Руна беззвучно позвала Тэджа.

Тот закатил глаза:

– Она плохо знает язык. Я сейчас.

Он оставил их дожидаться на краю деревни. После нападения шлёклювов дырок в Нигденксе стало больше, чем в тёрке для сыра. Половина лодок медленно тонула, а перепуганные овцы снесли почти все заборы.

– У тебя кровь идёт, – сказал мужчина Баркли и принялся рыться в своих бесчисленных карманах и рюкзаках, забитых чем-то под завязку. – Нет, лечи-молоко тут не подойдёт… О, мой удобный ножичек, а я везде тебя искал… Хм, двари, антидоты, трубка для подводного плавания и… Ага! Я знал, что у меня ещё оставалось!

Он с победоносным видом выудил откуда-то склизкий кусочек серебристой водоросли и приклеил его на щёку Баркли. От него пахло квашеной капустой.

Виола захихикала.

– Ты не против, если я тебя подлечу? Это займёт всего минутку, – пообещал мужчина, хотя Баркли предпочёл бы, чтобы его мнение спросили прежде, чем на лицо шлёпнули обрывок ламинарии. Чудолог поднёс ладонь к его щеке, и Баркли почувствовал, как по коже разливается приятное, успокаивающее покалывание.

– О, э-эм, спасибо, – поблагодарил он.

– Не за что! Мы, чудологи, должны присматривать друг за другом.

Пока мужчина его лечил, Баркли наблюдал за продолжающимся на пирсе спором, к которому присоединился Тэдж. В отличие от Руны, он не стал сдерживаться и немедленно заорал в ответ.

– Как думаете, у них всё нормально? – спросил Баркли.

Мужчина усмехнулся:

– А ты тоже всегда орёшь на собеседника, чтобы подчеркнуть ваше взаимопонимание?

– Но мы спасли Нигденкс от шлёклювов! – возмутилась Виола. – Они должны быть нам благодарны.

– А-а, боюсь, это так не работает. Но… хорошая новость! Твоя щека снова цела. Повезло, что у меня оставалось немного маринованного грязебоя. С ним и моей магией лучшего исцеления ты бы днём с огнём не сыскал.

– Спасибо, – повторил Баркли. – Но можно… это… снять?

Он безуспешно попытался отодрать со щеки склизкий кусочек грязебоя.

– Э-эм, не в ближайшие часы. Может, дни…

– Дни? – переспросил Баркли.

Хихиканье Виолы перешло в откровенный хохот, даже Яша улыбнулся.

– Он сам отвалится, когда придёт время. О, ну всё, держитесь теперь…

К ним направлялась разгневанная женщина, спорившая с Руной и Тэджем. Подойдя, она три раза ткнула пальцем в грудь Баркли, и, хотя ему не было больно, он невольно сглотнул: женщина была крупной и вела себя агрессивно, а Баркли даже на свои одиннадцать лет не выглядел.

– Я вас не понимаю! – сказал он, но за её криками его никто не услышал.

Тогда женщина, не обращая внимания на протесты Виолы и мужчины, схватила Баркли за запястье и потащила назад вглубь проулка.

– Н-не знаю, в чём дело, – забормотал, оправдываясь, Баркли, – я лишь хотел прогнать шлёклювов! Я защищал вашу деревню…

Он осёкся, увидев, куда женщина его вела: к полностью разрушенному дому, превращённому в гору обломков. Она продолжала кричать, но Баркли ничего не слышал. В памяти всплыли воспоминания о фестивале в Занудшире, когда его магия вышла из-под контроля и уничтожила гордость города – часовую башню. Для него это стало одним из худших моментов в жизни, когда все, кого он знал, разом от него отвернулись.

А теперь это?