– Ж-жаль, что н-не из ч-чего разжечь к-к-костер, – стуча зубами, выдавил Дима.

– Теплее надо было одеваться, – заметил Макс. – В пещерах же всегда высокая влажность, поэтому холод так сильно ощущается.

– Да, н-ничего себ-бе пикничок, – пыталась шутить Катя.

– Д-давайте быстрее п-п-пойде-е-ем, – попросил я. Чувство голода было не настолько сильно, чтобы, рискуя отморозить себе что-нибудь, оставаться на одном месте.

Наш импровизированный обед закончился, и я, завернув в клеенку очистки, бросил сверток в дальний угол галереи.

– Что ты делаешь? – возмутилась Оля. – Так, если каждый начнет мусор раскидывать, пещера превратится в большую помойку.

– Да, Игорь, иди подними, заберем с собой, потом выбросим, – поддержал ее Макс.

Пристыженный, я направился за свертком. Странно, его здесь нет. Но я точно видел, как он упал сюда. Я чуть не разбил коленку о большой камень, но свертка не обнаружил. «Наверно, он отлетел от этого камня прямо в тот грот», – подумал я, заметив какую-то нишу слева от себя.

Ой! Так это же и есть тот самый грот, только теперь я подошел с противоположной стороны, потому-то и не узнал это место.

– Ребята, скорее сюда! – позвал я как можно более приглушенно, будучи наслышанным о страшных обвалах и заживо погребенных экспедициях, пострадавших из-за неосторожного возгласа одного из своих членов.

Наши, обрадованные так скоро представившейся возможностью подвигаться и согреться, тут же оказались возле грота. Я уже был внутри.

– Ну что, съели? – дразнил я их. – Давайте спускайтесь ко мне.

Первым влез Дима, потом подобралась Катя. После этого в гроте уже не было места для других, и поэтому нам пришлось рассказывать, что мы увидели, тем, кто остался снаружи.

– Я должен сам посмотреть, – Макс никогда не делал окончательных выводов, основываясь на чужих словах. Пришлось Кате поменяться с ним местами.

Макс осмотрел лаз, заглянул внутрь и задумался.

– Очень странно. Характер отверстия нетипичен для горной выработки. Хотя… Столько лет прошло…

У меня лопнуло терпение.

– Так мы идем туда или нет?! – презрев осторожность, воскликнул я. – Иначе зачем мы сюда приехали?

– Спокойно, – невозмутимо ответил Макс. – Конечно, пойдем. Только сначала привяжем шнур.

Он залез в свой «бэг» и достал оттуда здоровый клубок отличного репшнура белого цвета. Я осветил фонариком грот, но никакого подходящего для того, чтобы закрепить на нем шнур, выступа или валуна мы не нашли. Однако это лишь ненадолго отсрочило наше смелое предприятие: аккуратно обтесав кирочкой камень, об который я чуть не ударился десятью минутами раньше, мы с трех сторон накинули на него петлю на конце шнура и плотно затянули.

– Ты, Игорь, пойдешь первым, потом Наташа, следом Дима, за ним Оля, Катя, и последним пойду я, – распорядился Макс. – Всем держаться за шнур.

Я передал фонарик Наташе и взял клубок. Постепенно раскручивая его, я исчез в лазе.

Как я и предполагал, сразу за входом лаз уходил вправо вниз. И это был не тупик. Пока Наташа не посветила вперед, я не видел, что в дальнем конце галереи имелось разветвление. Подойдя поближе, не забывая при этом разматывать шнур, я разглядел еще четыре хода.

– Ну вот, а вы еще сомневались: ехать – не ехать? – победно воскликнул я. Наша поездка постепенно превращалась в настоящую экспедицию. – Куда свернем?

– Да в общем-то не важно, – отозвался сзади Макс. – Все равно мы тут в первый раз. Давай сейчас двинемся в крайний левый коридор.

Спорить никто не стал, и клубок продолжил разматываться, уводя шнур влево. Мы продвигались довольно медленно: камни под ногами мешали идти, кроме того, галерея то расширялась, то становилась совсем труднопроходимой. Фонарик, который несла Наташа, светил куда угодно, но только не вперед. Один раз я споткнулся и выронил клубок.