– Не обращай внимания, это просто так. Ну что, дела идут? Ну-ну, поторапливайся.

И я снова уткнулся в листки. Вопросы в них иногда как будто повторялись – одно и то же было сказано разными словами, словно кто-то старался меня запутать.

«Я часто ссорюсь с родителями».

Наверное, «нет».

«Я читаю только Священное Писание».

Если б я не читал ничего другого, давно бы умер от тоски. «Нет».

«Я хочу жить в какой-нибудь другой стране».

Тут, помню, моя рука дернулась к «да». Мне бы хотелось пожить во всех странах понемногу, особенно на коралловых карибских островах. Но я вовремя сообразил, что лучше все-таки ответить «нет».

«Мне нравятся девочки».

Не знаю… Должно быть, нравятся. Иногда в церкви или на общем собрании в школе какая-нибудь девчонка вдруг поднимет глаза и так посмотрит, словно чего-то ждет от тебя, а ты, дурак, не понимаешь чего. Но взгляд этот всегда бывает слишком коротким, чтобы его разгадать. И тогда ты все готов отдать, только бы она не отвела глаз. Однако про это лучше помалкивать. «Нет».

«Мне нравятся мальчики».

Трудно сказать. Я почти ни с кем не дружу, потому что не люблю драться. А если ты с кем-то дружишь, значит, ты – за какую-нибудь «кодлу», ты – либо «бугровский», либо «портовый», и драться приходится то и дело. К тому же в вопросе чувствуется какой-то подвох. «Нет». Пусть уж лучше думают, что мне никто не нравится.

Опять трезвонит звонок – совсем как в школе. А я еще ничего не успел! Но снова входит врачиха и говорит, чтоб я не отвлекался. Интересно, почему она не разрешила мне одеться? Хочет, чтоб я смутился и скорее запутался? И вопросы пошли странные.

«Иногда мне кажется, что мной управляет какая-то злая сила».

Конечно, когда сильно разозлишься, хочется разнести что-нибудь вдребезги. Однажды я так расколотил наши ходики. Они были сделаны в виде кошки, которая ворочала железными глазами туда-сюда. Кошка выглядела грустной и глупой. Когда я был маленький, мать часто говорила мне: «Ну-ка посмотри – сколько там кот наплакал?» И я эту кошку жалел. А когда расколотил, разозлившись, что время тянется так медленно и мать долго не идет с работы, то сам удивился: как же я мог ее убить! Я ненавидел себя за эту дурную злость, и все пальцы себе изрезал стальной пружиной, пытаясь впихнуть ее на место, да так и не смог. А матери сказал, что ходики сами сорвались с гвоздя… И сейчас, наверное, лучше соврать. «Нет».

«Я никому не нужен».

Я и сам часто так думаю. Но если ты никому не нужен, значит, ты – плохой. А плохим быть плохо. Значит – «нет».

«Я люблю быть один».

Ну, люблю. Что же здесь особенного?..

Потом начали попадаться совсем уж непонятные вещи.

«Число “два” нравится мне больше, чем “один”».

Да как можно сравнивать обычные числа!

«В теле человека девять отверстий».

Никогда не приходило в голову сосчитать. Значит, так. Раз, два… А нос как считать – за два или за одно?..

«В теле человека могут быть неизвестные науке органы».

Боже! Это что еще?

«После смерти я боюсь попасть в ад».

Вот вопросик! Что получается – если боюсь, значит много грешу. А если не боюсь, значит готов стать грешником. Ведь на уроках морали нам сто раз твердили, что бояться Божьего суда и ада надо каждому, это удерживает от дурных поступков… Ох, так все-таки – «да» или «нет»?

Вошла врачиха и отобрала листки. Там оставалось еще несколько вопросов. Значит, я не справился? Но она ничего не сказала. Села с другой стороны стола и как будто задумалась на минуту, постукивая по столу сложенными листками. Она даже не заглянула в них.

– Я забыла сказать тебе одну важную вещь. Никому не рассказывай про эти вопросы и вообще про это обследование. Если расскажешь, мы обязательно об этом узнаем, и ты очень себе навредишь.