Сережа с готовностью вышел перед нами и изобразил, как он надевает сережки. Конечно, он не ограничился только серьгами, а перевоплотился в кокетливую особу перед зеркалом, потряхивая воображаемыми кудрями и стреляя глазами. Все смеялись. За ним был тот парень с браслетами, который передразнивал Леру. Он показал, как выходит на сцену, поправляет галстук, жмурится от софитов и пожимает воображаемую руку. Мы быстро угадали, что он показывал Урганта, – значит, его звали Ваня. Он был страшно доволен: ему явно нравилось быть в центре внимания.

Потом с газона встал высокий парень с немного нерусской внешностью: коричневые волосы, темные глаза и выразительные брови. Маша рядом со мной заерзала и привстала, чтобы лучше видеть. Он поднял кожу у висков пальцами, чтобы сделать узкие глаза, потом скакал на воображаемом коне, махал мечом и, наконец, показал что-то на голове: скорее всего, корону. Мы перебрали всех царей, которых знали. Наконец, я подумала про азиатские глаза и предложила Атиллу, короля гуннов, хана Батыя и Тамерлана. Конечно, его звали Тимур – это ведь то же самое, что Тамерлан. После нескольких длинных минут, во время которых он пытался показать своё имя на все лады, моя догадка оказалась правильной.

Он с облегчением поклонился «залу» и кивнул в мою сторону: «Слава богу, у нас есть хорошая девочка, которая слушает на уроках. Садись, пять тебе по истории».

Все засмеялись, Маша похлопала меня по плечу, а мне захотелось ответить на этот подкол: я угадала имя, которое мы мучили минут пятнадцать, помогла ему, а он смотрит на меня с высоты своего роста и называет отличницей. У меня горели щеки, а ведь я даже не выступала.

Потом представился парень в очках, со следами акне на лице: он показал большой круг и начал изображать, что собирает лего: Олег. Казалось, что он смущался и был немного закомплексованным.

Лера показала что-то непонятное, но ее имя многие уже знали, и ей не пришлось ничего придумывать. Она все время улыбалась и поправляла волосы. Видно было, что ей очень важно, что о ней подумают. Когда в конце ей начали аплодировать, как всем остальным, она посылала воздушные поцелуи и пошла на свое место с пафосом, словно победительница конкурса «Мисс Вселенная».

За ней вышла Маша. Обычно спокойная и открытая, она как-то зажалась и кое-как изобразила медведя и маленькую девочку в косынке, которая зовет его играть. Мы вспомнили мультик про Машу и Медведя. Я не стала называть ее имя, просто аплодировала от души вместе со всеми. Маша быстро прибежала и плюхнулась на свое место.

Наконец, очередь дошла до меня. Стараясь выглядеть как можно уверенней, я вышла вперед и «включила» рубильник на стене – и открыла глаза. Потом «выключила» рубильник и закрыла глаза руками.

– Це лампочка Ильича, – крикнул Сережа. – Значит, тебя зовут Ильич.

Все загоготали, а Яна добавила:

– Или Ильич, или Света – одно из двух. Ты как предпочитаешь?

Я пошутила, что меня зовут Светлана Ильинична.

Знакомство прошло отлично: мы много смеялись, имена хорошо запоминались благодаря ассоциациям.

– Знаешь, – сказала Маша, – интересно посмотреть на это через психологию: какие образы мы все выбрали, чтобы показать свое имя. Самопрезентация – крутая штука.

– Ага, – ответила я, – в наше время без самопрезентации – никуда.

Яна попросила нас подойти к колоннаде. Когда мы выстроились рядом, лицом к морю, она предложила поиграть в «Испорченный телефон»: передавать друг другу шепотом какую-нибудь фразу. Я оказалась между Машей и Наташей – девочкой с круглым лицом и двумя длинными косами.

Первую фразу запустила сама Яна, она сказала: «Заряжаю вас на легендарную смену».