После ужина нас развели по комнатам. Мы с Машей, конечно, заселились в одну. В отряде был недобор, заезд продолжался, поэтому спальни пока были заполнены только наполовину.

Мы сидели на кровати и болтали. Я спросила у Маши, почему она выбрала театральный отряд, ведь она хорошо фотографирует и ей подошел бы отряд медиа.

– Во-первых, – сказала она, – у меня ужасный страх сцены, а когда чего-то боишься, то нужно окунуться в это с головой. Во-вторых, мне понравились люди в этом отряде, и я кое с кем уже успела познакомиться в дороге. А разве хорошая компания – не самое классное в любом деле?

Маша – такой человек, о котором сразу понятно, что она своя. Поэтому я рассказала ей о своих сомнениях:

– Я тоже кое с кем познакомилась в самолете. Но он выбрал моротряд, а я выбрала театр. Что, если я ошиблась? Вдруг я буду жалеть об этом всю смену… Как думаешь?

После коротких раздумий она ответила:

– Из меня такой себе советчик во всем, что касается парней. Но знаешь, вы все-таки попали в один лагерь. Если он захочет, у него будет тысяча возможностей пообщаться с тобой. Как и у тебя.

В коридоре раздался громкий смех и голоса. Дверь открылась, и вошла девочка из самолета, Dance queen.

– Привет, – безапелляционным тоном заявила она. – Я Лера. Перешла в ваш отряд.

Я выразительно посмотрела на Машу: та безмятежно улыбалась, глядя на новенькую. В дверях стоял Сережа: видимо, это он ее привел. Лера прошлась по нашей комнате, в которой было шесть кроватей, и обернулась к Сереже:

– Извини, ты вроде бы говорил, что есть еще одна комната для девочек? – После чего они оба вышли.

Мы с Машей многозначительно переглянулись.

Несмотря на усталость, я долго не могла заснуть. У меня так бывает: голова крутит мысли, как стиральная машинка. Маша уже давно сопела, а я таращилась на полоски света из окна, прокручивая в голове моменты сегодняшнего невероятного дня и вспоминая детали нашего разговора в самолете. Найдет ли он меня? Когда я узнаю его имя?

Наконец, я достала наушники: обычно помогает, когда я волнуюсь. Включила любимый альбом и не заметила, как заснула.

На следующий день людей в отряде прибавилось, теперь нас было больше двадцати.

После обеда вожатые повели нас к Пушкинской террасе. Оказалось, что это – смотровая площадка, на краю которой стоит слегка разрушенная белая колоннада. Сережа рассказал, что Пушкин, когда жил в Гурзуфе, любил ездить верхом вдоль этого берега.

Лера делала селфи, поправляя длинные волосы; один худой парень из новеньких, который носил на руках яркие браслеты, стал ее передразнивать. Я не могла скрыть улыбку. Потом Яна позвала всех и предложила сесть поблизости, прямо на газон.

– Ну что, господа театралы, – сказала она, – давайте знакомиться. Меня зовут Яна Олейник, я учусь на режиссера, а летом приезжаю сюда вожатой. Кстати, эти два занятия отлично сочетаются: в Артеке, как и в моей профессии, я руковожу людьми так, чтобы из нашего взаимодействия рождалось творчество. Вы – мой пластилин, и я буду из вас лепить. А чтобы вы в процессе ничего не заподозрили, у меня есть секретное оружие по имени Сережа: он будет вас развлекать и отвлекать.

Сережа промямлил:

– Дякую.

– А теперь начнем знакомиться по-актерски, – продолжила Яна. – Вы будете по очереди выходить на «сцену» и показывать, без слов, как вас зовут. Как в игре Крокодил. Можно без фамилии. Или, если у вас «говорящая» фамилия, то можно с ней.

Заметив наши округлившиеся глаза, она добавила:

– Знаю, знаю… Но смена слишком короткая для того, чтобы создать шедевр, так что пора разминаться. Сережа начнет.