– Вот мой номер телефона, наберёшь, – попрошайка набила цифры на дисплее своего мобильного и показала довольному толстяку, по-прежнему не смотря в его сторону. – Угораздило же тебя с ним связаться, – бросила она уже в Тёмин адрес, имея в виду, конечно, Сашку.

– А что со мной не так? – фамильярно ухмыльнулся толстяк.

Девчонка, наконец, направила пристальный взгляд на Тёминого друга:

– Напоминаешь мне крысу Уизли, только фаланги все на месте ещё, – она с фальшивой приветливостью взяла округлившуюся пухлую кисть толстяка и со всей силы надавила ногтем на безымянный палец, – так же и закончишь6.

Меньшиков взвизгнул от боли и неожиданности, поспешив отдёрнуть руку:

– Совсем больная? Не трахает тебя, что ли, никто?

Сашка прекрасно понял сравнение.

– Нет такого слова «ложить», глупая ты женщина! Оно употребляется только с приставками: положить, уложить, наложить. Вот я сейчас на тебя с удовольствием наложил бы. Правильно говорить «класть».

– Господи, хорошо б тебя ещё с утра автобус переехал, вот я бы порадовалась. Как по мне, так полезнее владеть умением вести себя в обществе, а не правилами орфографии. Ты же всё равно меня понял, и все поняли. К чему эти сложности? Зачем поправлять?

Это в очередной раз ругались Ленка (так звали девчонку из поезда) и Меньшиков.

Если быть до конца откровенным, девушку звали цыганским именем Хелен, или Хелена. Но, понятно, всё тот же Сашка сразу «подтесал» имя под более привычное слуху, сказав, что: «Больно жирно будет обычной воровке с таким именем».

– Что я слышу? Ты учишь меня, как вести себя в обществе? И это говорит мне тёлка, которая, вступив в свой третий десяток, всё ещё крадёт у родителей деньги? Да что там деньги, даже детей! А говорить и писать надо правильно хотя бы потому, что это не ты придумала русский язык, ты лишь пользуешься им. Выходит, тебе дали возможность быть услышанной, тебя могут понимать! Обосравшись, ты можешь попросить, чтобы тебе принесли подтереться, а не умирать от пламени ерша, разъедающего промежность! Ты должна писать грамотно, верно ставить ударения в словах, соблюдать пунктуацию из уважения к чужому труду, к сформировавшейся культуре речи! А следуя твоей логике, я имею полное моральное право хамить тебе в таком объёме, в каком только мне заблагорассудится. Ведь какая разница, как с тобой изъясняться: вежливо или как с низкопробной шлюхой? Общий же смысл сказанного до тебя дойдёт в любом случае, – Меньшиков переигрывал специально, чтобы посильнее уязвить девчонку.

– Я краду, а не хамлю. Хамство куда страшнее, но речь не об этом. Ведь ты же сам – необразованная деревенщина. Тебе просто запомнилось несколько правильных слов, или ты спецом7 выучил и теперь умничаешь при любой возможности, хотя в другой ситуации, при использовании других слов, которые не входят в число тех нескольких заученных, ты сам говоришь, как чурбан, и делаешь тупорылые ошибки.

– Это когда я неправильно сказал чего-то?

– Да постоянно!

– Приведи пример!

– Что, я запоминать должна?! Вот мне делать нечего.

– Потому что не было такого никогда! Вот и не можешь внятного ничего сказать.

– Было, – Ленка нарочно лезла под кожу. – Ну как правильно: носок или носков?

– Носок. Ой, подожди! Как там правило: носочки – коротенькие, поэтому всегда стремятся удлиниться, а чулки – длинные, поэтому хотят укоротиться. Значит правильно: носков и чулок. Что ты ржёшь, дура! Спроси ещё что-то!

– Надеть шляпу или одеть шляпу?

Меньшиков замешкался, в этом слове он сам с детства путался. Ленка это знала, поэтому и накинула именно его.