Ах, если бы! Если бы бородатый Серхио, левую бутсу ему в задний проход, забил этот проклятый пенальти, Евгений был бы сейчас в шоколаде. Зато теперь он в дерьме по самую лохматую макушку! Отсиженные ягодицы ныли так, словно гадская «Осасуна» вырвала желанное очко не у мадридского «Реала», а лично у него, Евгения.

Он закрутил головой, тщетно надеясь узреть чудо, которое спасёт его.Возле окошка кассы получала свой выигрыш высокая темноволосая девица. Заметив отчаянный взгляд Евгения, она слегка улыбнулась.

Чёрт, это не было даже шансом, но что ему оставалось? Узнав о проигранной зарплате, Алинка просто вышвырнет его из дома без вещей. Евгений, нерешительно косясь на охранника, направился к девице.

– Слышь, подруга, извини! Пятихаткой не выручишь, по-братски? Проигрался, как говорится, вдрызг!

Евгений очень старался, чтобы слова звучали непринуждённо, и голос от этого слегла поскуливал.

– Брал победу «Реала», братец? – улыбнулась девица.

И тут Евгений разглядел, что вовсе это не девица, а женщина лет тридцати пяти, практически, его ровесница. Вот и седые нити пробиваются в тёмных локонах. В заблуждение вводила её безупречная фигура, и лёгкие, уверенные движения, присущие молодости.Несмотря на смешливый тон, улыбка у женщины была тёплой, располагающей. Евгений осмелел, предчувствуя удачу.

– Ну. Грёбаный Рамос, понимаешь! Как это можно – пенальти не забить? А ты на чём подняла?

Охранник верно оценил ситуацию и вновь отвернулся, пристально вглядываясь в бескрайнее море замызганного коридора.

– Непроигрыш «Осасуны». Аутсайдеры частенько устраивают сюрпризы.

– Это верно, – поддакнул Евгений, хотя сам так не считал и ставил исключительно на фаворитов.– Много слил?– Полтос. Почти. – Евгений непроизвольно шмыгнул носом.– Ого, – она оценивающе оглядела потрёпанные джинсы и стоптанные кроссовки Евгения.

– Зарплату ухнул, что ли?

Отпираться было бессмысленно.

Женщина задумчиво прищурилась на расписание матчей. Евгений нетерпеливо переминался рядом.

– Знаешь, что, братец. У нас есть ещё сорок минут. Пойдём-ка, выпьем кофе и поболтаем. А потом вернёмся и всех порвем.

Когда судьба хватает за шкирку и тащит в нужном направлении, человек либо запоминает происходящее в мельчайших подробностях, либо, напротив, всё забывает.

Следующие полчаса Евгений потом припоминал с большим трудом.

Терпкий вкус эспрессо.

Слова. Горькие, как дым догорающего дома и сладкие, словно первая земляника.

Внимательные глаза.

Тёплая, несмелая радость внутри.

Лёгкость, небывалая, почти непереносимая.

Женщина слушала не его. Своим мягким вниманием она вызвала, вытащила из его пустого, тёмного, ноющего нутра того мальчишку, Женьку. А потом взяла его за руку и провела по всей жизни, которой он был лишён. И вереница бессмысленных, случайных событий осветилась сиянием его живых глаз. Он прожил каждый день, понял смысл и значение каждого момента, шага, вдоха. Увидел каждую развилку.

Пять лет. Женьку учат читать.– М и А – как будет вместе? МА! Повтори! П и А – как будет вместе? Господи, в кого ты такой тупой уродился?

Восемь лет. Женька хотел играть в футбол.– Куда тебе, у тебя ноги слабые, – сказала мама.– Ботинок не напасёшься, – поддакнул, не отрываясь от газеты, отец. – Иди, уроки делай.

Одиннадцать лет. Женька с ребятами ушёл на рыбалку без взрослых.– Ты меня в гроб хочешь вогнать, идиот?! А если бы ты утонул? Вот отец тебе всыплет!

Шестнадцать лет. Заснеженное кладбище. Желтоватое, с ввалившимися щеками, лицо отца на белом сатине. Ледяной комок в ладони. Ледяной комок в горле, и проглотить его невозможно, как ни старайся.