Оля очень устала и готова была сдаться, когда увидела её. Да, это была одна из первых найденных ею Дверей. И как это ни странно, в тот, первый раз, она не заметила того, на что смотрела сейчас с удивлением. На стене арки внутреннего дворика, где была эта Дверь, кто-то нарисовал настоящую. Обыкновенную, с чётко прорисованными досками, с ручкой и даже замочной скважиной, через которую и пропадала струна в этой светящейся щели.

«Интересно, они все таким образом соединены друг с другом?» – Оля сразу же приняла решение сделать себе схему. По пути в газетном киоске купила карту города и, придя домой, засела отмечать места, где она нашла Двери. Очень пожалела, что не записывала адреса ранее, а точно помнит только лишь последние три.

«Ну что ж, вот он и план…»

Первый раз за много дней она легко уснула и проспала до утра, не видя никаких снов.

Вечером я всё же сходил в магазин и купил еды. Съесть колбасу или пирожки я так и не решился – совесть не позволяла. Приволок продукты и закинул их холодильник, рассчитывая, что их хватит на несколько дней. Решил, пока есть время и возможность, надо поэкспериментировать. И дочитать книгу. Да. Книга была, наверное, важнее попыток что-то стащить через расстояние. Мне кажется, человек, который её написал, всё это не выдумал. И мне очень хотелось узнать, как у него получилось вернуться. В том, что он вернулся, не было никаких сомнений, иначе как бы он написал книгу.

Приготовив на скорую руку яичницу с помидорами, я налил большую кружку кофе.

Звонок в дверь.

«Странно, никто из друзей не знает, что я вернулся, я никому не звонил», – с этими мыслями я тихо подошёл к двери. Заглянул в глазок. Там стоял Сеня.

– Привет, давно не виделись, – открывая дверь, я поприветствовал его с наигранной весёлостью. Меня что-то тревожило. И, видимо, интуиция не подвела. Сеня показал пакет, зажатый в руке – по тому было видно, что там бутылка, – и зашёл, как только я кивнул и сделал шаг в сторону от двери.

Он был одет точно так же, как будто мы только что расстались на вокзале. И с ним его большой походный рюкзак. Сеня скинул его прямо у порога. Дальше так же молча прошёл на кухню, открутил пробку принесённой бутылки, достал из шкафа два стакана и наполнил их до краёв.

Я так же молча достал на закуску колбасу, помидоры и огурец. Помыл овощи, нарезал. Мы сели. Он поднял стакан, стукнул своим о мой и выпил залпом. Я пододвинул к нему свою яичницу.

– Знаешь, – сказал он, закусив моим ужином, – я думал, мы счастливы. Мы никогда же не ссорились. Да и живём уж сколько лет. Конечно, я много времени провожу в экспедициях, но для них же стараюсь. Хочу, чтобы всё было, как у людей.

Он замолчал, налил себе ещё водки и опять выпил всё до дна. А затем начал рассказывать, как хотел сделать сюрприз своим, ведь мы вернулись значительно раньше предполагаемого срока. Получилось наоборот, сюрприз ждал его. Подходя к дому, во дворе он увидел дочь и хотел было её окликнуть, как увидел свою жену, выходящую из подъезда с каким-то мужчиной. Дочь подбежала к нему. Тот её подкинул и посадил на руку, а дальше они все вместе пошли к выходу со двора. Он спрятался за соседним гаражом и видел, как они сели в такси и куда-то уехали.

– Сын, явно дело, у бабки. Что ему летом в городе делать? – он рассказывал и словно сам не мог поверить, что такое произошло. – А дочь, знаешь, я думал, она родилась недоношенная, хоть и почти четыре кило. Но любил-то, как свою. А увидел того – и понял: не моя она. Ну почему, Катька-дура, мне всё по-человечески не сказала? – стукнув кулаком по столу, Сеня вдруг расплакался. – Неужто я пошёл бы против счастья? Кто я такой? А может, жалела меня непутёвого, дура… – ушёл он в свои мысли.