Катя отлично это знала, но на всякий случай вздохнула и покачала головой.

– Так знай! – Веснушка с важностью поднял палец. – Метеорологи – это люди, которые умеют предсказывать погоду. Если бы я не был солнечным человечком, а просто человеком, я непременно стал бы метеорологом. Я это уже точно решил. И я предсказывал бы всегда только хорошую погоду. – Веснушка мечтательно зажмурился. – Только Солнышко, тёплую ясную погоду без осадков и ничего больше. По правде тебе скажу, не понимаю я этих метеорологов.

Ну, скажи на милость, зачем они предсказывают то бурю, то дождь? Ну кто их просит?

Катя хотела сказать, кому они нужны такие метеорологи, которые будут предсказывать только хорошую погоду, но из осторожности промолчала. Всё равно Веснушку ни в чём не убедишь.

– Ну вот, летим мы себе и летим, – продолжал свой рассказ Веснушка. – Я стараюсь, как могу, изо всех сил приборам помогаю, освещаю стрелки. Только вдруг слышу, мой лётчик Володя как-то протяжно свистнул, совсем не так, как обычно.

– Сашка, кажется, бак течёт! Будем садиться! – крикнул он Сашке-штурману.

– Есть, Владимир Семёнович, – ответил Сашка. Тоже молодец, не струсил. Но я и раньше знал, что он рыжий, по-настоящему рыжий.

Самолёт наш резко пошёл вниз, потом нас здорово тряхнуло, но ничего, сели.

Лётчик Володя и Сашка-штурман вылезли на крыло. Я, конечно, за ними. Кругом была Темнота и Вьюга, Вьюга и Темнота. Больше ничего. Они, ясное дело, сговорились, эта славная парочка, обрадовались, что мы, наконец, попались им в когти.

Что тут началось! Темнотища навалилась на нас со всех сторон. Вьюга с воем и шипением принялась вить вокруг нас ледяные кольца.

Возле самолёта начали вырастать сугробы, и холодом тянуло от остывающего металла.

– Н-да, история, – сказал лётчик Володя и рассмеялся.

И тут я понял, что смех в тяжёлую минуту – это тоже кусочек Солнца. Потому что он греет и даже светится в темноте. Честное рыжее!

– И рация сломалась… Что делать будем? – растерянно спросил Сашка-штурман.

– На месте стоять нельзя. Так и замёрзнуть недолго. – Лётчик Володя поднял воротник, похлопал Сашку по спине. – Будем оленеводов искать, где-то они в этих местах кочуют. Ну, шарф замотай потуже и пошли…

И вдруг я услышал чьи-то мягкие бархатные шаги. Даже не шаги, а осторожное «скрип-скрип» снега под чьими-то меховыми лапами.

«Кто бы это мог быть? – подумал я, – Скорее всего, какой-нибудь белый бродяга-медведь». Я не ошибся. Это был большой, старый медведь. Его трудно было разглядеть сквозь вьюгу на снегу, и только чёрный нос был как чёрная пуговица, пришитая к белому меху.

Скорее-быстрее-сейчас же-немедленно я подлетел к нему.

– Славный, добрый Мишка, – прошептал я ему на ухо. – Какой же ты, право, умница и симпатяга. Ты пришёл как раз вовремя. Ведь ты такой сильный и без труда довезёшь их обоих на спине.

– Тише, тише, – проворчал старый Медведь. – Кто бы ты ни был, не спугни добычу. Не спугни добычу.

– Какую добычу? – удивился я. Глупый наивный луч, я ещё ничего не понимал. А ведь мог догадаться по его вкрадчивым, осторожным шагам, что он замышляет недоброе. – Здесь нет никакой добычи. Здесь только двое хороших людей, которые попали в беду и того гляди замёрзнут.

– Они не успеют замёрзнуть, – хрипло рассмеялся старый Медведь. – Я подойду поближе да ещё прикрою лапой свой чёрный нос, чтобы он не был заметен. Потому что я всегда подкрадываюсь и нападаю потихоньку. Понимаешь меня, тонкий голосок из пустоты? Нет, они не успеют замёрзнуть…

Вот оно что! Только теперь я всё понял. Я так разозлился, распалился, клянусь Солнышком, в эту минуту я мог бы растопить целый сугроб.