«Да где же я ошиблась?» – недоумевала Вирджин. Она вновь взглянула на ключевые знаки – пять бемолей. Может, это мажорная прелюдия? Эх, она безнадёжна! Вирджин уже по обыкновению принялась тереть виски: голова раскалывалась. С проклятым анализом она просидела уже три ночи безвылазно, и кажется, возненавидела Шопена! Словно назло ей вечно попадались именно незнакомые произведения. Только вчера она прослушала первые десять прелюдий и парочку последних и надо ведь, чтобы ей досталась та, что в середине, да ещё самая длинная и сложная! Эти профессора просто издеваются над ней! К счастью, прозвенел звонок, и Вирджин вздохнула с облегчением. Следующий урок ей нравился значительно больше.

– Ре-бемоль мажор, сложная трехчастная, – проходя мимо неё, произнёс худощавый смазливый мальчишка. – А ещё она звучит в рекламе зелёного кофе!

Вполне возможно, вот только Вирджин была отрезана от Сети уже второй месяц и едва ли могла знать что-то о недавней рекламе. Она проводила взглядом спину мальчишки. Вроде бы его звали Никото, и он играл на арфе. Профессор Свон был весьма им доволен, впрочем, многие ученики успешно справлялись на его уроке. Лукас и Джаспер вечно впереди всех! И только она, Вирджин, каждую неделю заканчивает со штрафными баллами. Правда, в последний раз она заметно сократила их до трех, что уже можно было считать серьёзным достижением. И этому, конечно, поспособствовал планшет, принесённый Тодо. Вирджин с ним фактически не расставалась. Она слушала музыку по пути в столовую и в классы, даже тащила с собой в душ. Не вынимала наушников и за трапезой и ложась спать, нередко просыпаясь ночью от громогласных маршей или патетических частей симфоний. Вот и сейчас, она надела наушники и включила злосчастную прелюдию, и лишь затем подхватила рабочий планшет и направилась в другую аудиторию.

– А он прав, – с печалью признала Вирджин уже после первых нот. Прелюдия была мажорной. Когда же она уже научится смотреть в ноты и соображать, а не уповать на свой феноменальный слух?! Прослушав композицию ещё несколько раз, Вирджин устало склонилась над рабочим планшетом. Пора было писать профессору.

– Заключительный каданс в восемьдесят пятом такте, а не в восемьдесят четвёртом, – произнесли за её спиной.

Вирджин резко развернулась. Позади неё стоял Никото и мило улыбался. Пожалуй, он был слишком смазливый для парня и очень походил на девчонку, особенно из-за своих больших голубых глаз с пышными ресницами. Худой и весь такой утонченный, с длинными красивыми аристократичными пальцами. Даже странно, что его не дразнили в школе, и что именно он оказался настолько смелым, подойдя к Вирджин у всех на виду.

– Не боишься? – в лоб спросила она, уставившись на Никото.

– Чего? – непонимающе переспросил он.

– Кого! – поправила Вирджин. – Кирэя-сама, конечно!

– А почему я должен его бояться? – в свою очередь удивился он.

– Ну… ты как бы общаешься с его любовницей…

– А что, говорить с женщинами омэйю уже запрещено? – На лице Никото расплылась насмешливая улыбка, вызвавшая у Вирджин ещё большее недоумение.

– Э-э-э, – протянула она. – Тогда… может, ты мне поможешь? С анализом?

– Сделать за тебя? – нахмурился Никото, и его красивые голубые глаза стали темнее.

– Нет-нет, просто объяснишь! – поспешила его успокоить Вирджин. – Я всё никак не могу понять, как в этих нотах можно что-то разобрать, не зная произведение!

– Хорошо, – согласился Никото. – Я свободен после ужина. Ты всегда можешь меня найти в главной гостиной.

– Ты будешь заниматься со мной там? У всех на виду?!

– А ты хочешь, чтобы я закрылся с тобой в комнате? – хмыкнул Никото. – Боюсь, в таком случае мне действительно попадёт от Кирэя-сама!