– И ты продолжаешь спать с ним?

Мои щеки пылают от стыда. Вадим из тех, кто не принимает отказа. Он умеет надавить на меня. И хотя после рождения дочери наша супружеская спальня служит исключительно полем битвы, факт остается фактом. Я с ним сплю.

– Тебя саму от себя не выворачивает? – Ян останавливается очень близко от меня, заслонив своей огромной фигурой весь свет.

– Тебя это не касается, но ничего общего с моим желанием это не имеет, – нахожу, что ответить, разозлившись на него. Я не виновата в том, что Ирина изменяет ему, и хоть он имеет право сердиться на меня, но сваливать всю вину – нет. – И в последнее время он не слишком часто бывает в пригороде, вероятно, остается в Москву, чтобы развлекаться с твоей женой.

Ян вскрикивает и швыряет стоящий рядом с ним торшер куда-то вглубь гостиной. Я сжимаюсь, мысленно готовясь к тому, что теперь он точно меня ударит.

– Ты ведь донесла это до меня вчера вечером. Весьма изощренно, я должен признать, – говорит он более спокойно. Усевшись возле меня на ступеньки, он зарывается пальцами в свои волосы.

– Это произошло случайно. После рождения Ники, в нашей семье начался кошмар. Я знала, что он изменяет мне, но с кем —поняла только в июне. Я не собиралась разрушать вашу семью, я вообще не знала, что ты в библиотеке вместе с нами, – вспоминаю я эту уродливую сцену.

Единственное, я не могу простить себе унижение прекрасного человека и мужчины, сидящего сейчас возле меня. Мои зубы стучат от холода, я ничего не замечаю. Ян не в себе, и, наверное, я правильно сделаю, если уйду. Но я не могу себя заставить. Почему мне хочется быть рядом с ним сейчас? Он презирает меня точно так же, как и все остальные.

– Так зачем же ты пришла? – разрушает тишину Ян.

– Поговорить с тобой. Объяснить, что я не хотела этого. К своему стыду, попыталась бы объяснить тебе, что пошутила, – наверное, так было бы правильнее. Их семья не была бы разрушена, хотя и имела бы отдаленное понятие от идеальной.

– Я бы все равно не поверил. Не такой уж я и дурачок, как вы все думаете, – сокрушается Ян. Он двигается ко мне. Наши плечи соприкасаются. Меня накрывает от двойственных ощущений. Дикого холода одежды и жара тела молодого мужчины. Очень привлекательного, если быть точной.

В глубине души в одинокие ночи я признаюсь, порой, самой себе, что без ума от Яна Белогорцева, но при свете дня тщательно скрываю это даже от себя, боясь, что потеряю его дружбу. Впрочем, я и без этого потеряла ее.

– Я не хотела разбивать вашу семью. Правда, я не знала, что ты был там, – я поддаюсь порыву и хватаю его заледеневшими пальцами за руку, покоившуюся на могучем бедре. Рядом с Яном я всегда ощущаю себя какой-то маленькой и хрупкой. Он бросает на меня странный взгляд.

– К счастью, я был там. Иначе бы наш нелепый брак с Ириной затянулся бы черт знает на сколько, – он разжимает мои пальцы, и, вместо того, чтобы оттолкнуть, растирает мои холодные руки своими горячими ладонями. Я перестаю дышать. – Я четыре года мучился, не понимая, что происходит. Ответ лежал на поверхности, а я упрямо не хотел замечать его. Я винил во всем себя, думал, что делаю что-то не так. Я любил ее, Соня.

Он отпускает мои ладони и встает.

– Я не верю, что ты не знала о моем присутствии в библиотеке. Я вообще теперь не верю тебе, – Ян отворачивается от меня, устало вздохнув. – И ты пришла не за разговорами. Ты пришла за реваншем.

Не в силах выносить этот холод, подхожу к барной стойке у противоположной стены, нахожу кубинский ром и выпиваю залпом полстакана. Такая доза может сшибить с ног взрослого мужчину, но я, невысокая хрупкая молодая женщина двадцати шести лет, проглатываю спиртное чуть тяжелее, чем воду. Что ж, выпивка иногда служит мне спасеньем от реальности.