Как будто кусок льда бросили ему за пазуху. Он и хотел её и не мог ничего с собой поделать. Он знал, что это будет первый и последний раз и не мог заставить себя ничего обещать. Хотел хотя бы обнять её на прощанье и даже этого не смог – руки не поднялись. В другой раз наобещал бы золотые горы, женитьбу, всю жизнь носить на руках и провёл бы прекрасную ночь. А тут не мог. Так чисты были эти глаза… Не мог и всё!

Еле-еле отодрал от себя её руки и, чуть не ударив, скрипя зубами, пошёл вон из квартиры. В голове билось: «Дурак! Дурак! Зачем? Куда? Остановись!» Она только вскрикнула: «Эдик!» – И этот крик до сих пор звенит в ушах. Проклятая гордость. Как пришёл домой, не помнил. На следующий день напился. Потом снова и снова. А потом отпустило, вроде. Забыл даже на время. Девчонку завел, другую, третью.

Так прошло полгода. Ни разу не встретил. На танцах голова сама, невольно, крутилась во все стороны. Не хотел, а искал. Когда понимал, кого ищет, уходил с танцев и опять напивался.

Однажды, дома собирался куда-то и, вдруг, так защемило сердце, хоть умирай. В чем был, встал и пошёл к ней. Только паспорт прихватил. Был уверен – ждет. Пришёл – уже стемнело. Вот и знакомая дверь. От волнения тошнило. Постоял немного, перевёл дух. Позвонил.

Дверь открыл невысокий растрёпанный парень в спортивных штанах и майке.

– Вам кого? – Внимательно и вежливо спросил он. Эдик, на миг, потерял дар речи и уже почти всё понял, но ещё надеялся на что-то – может брат!

– Валю позовите, пожалуйста, – пробормотал он.

– Она в ванной. Что ей сказать? – Спросил парень. Отчаяние сжало горло. В этот момент он был готов на всё, чтобы только здесь не было этого невысокого некрасивого парня. Со всей своей силой, со всем умом и красотой он ничего не мог поделать. Время не вернешь!..

– Передайте, что пришёл Эдик! – В этот момент, из глубины квартиры, видимо из ванной, раздался знакомый голос:

– Серёжа, кто там?

– К тебе Эдик пришёл! – сказал парень, не спуская с него настороженных и грустных глаз. Молчание глыбой повисло над тремя молодыми людьми, каждый из которых всё понимал и всё знал. Эта минута могла решить и изменить их судьбу.

Так длилось минуту, а может быть вечность. Наконец, донесся приглушенный, изменившийся голос:

– Передай ему: песенка спета! Назад возврата нет! – Тисками сжало сердце. Задеревенело всё тело. Он ещё смог развернуться и выйти из коридора. Сзади тихо закрылась дверь. Внизу прижался лицом к стене и так простоял целый час. Без слёз, без стонов. Чуть не умер. Но, наконец, сумел сцепить зубы и снова полетел по жизни, улыбаясь. Только, с тех пор, раз в году, осенью, в то же время, снится ему сон: держит он кого-то в объятиях, целует, ласкает. Вдруг приглядывается – а это страшная беззубая уродливая старуха.

И тут она, как студень выплывает у него из рук и с мерзкой улыбочкой, похлопывая по щеке, говорит: «Ну что, вырвался, дурачок?! Погуляй! Погуляй! Куда ты денешься?! Вернешься!» – и тут превращается в паука и слюнявыми синими губами целует его взасос.

Каждый раз он просыпался с криком и слезами и, поняв, что это только сон, всхлипывая, засыпал, успокоенный.

И вот прошло уже больше двадцати лет, а он всё так же хочет её. Всё так же мечтает. И, чёрт побери, если бы представилась такая фантастическая возможность, всё бы бросил и вернулся бы в ту маленькую бедную комнатку, к тем ищущим страстным маленьким рукам. Услышать бы ещё раз тот горестный возглас: «Эдик!» И на этот раз вернуться!

«Вот я и придумал себе подарок». – Подумал он грустно. Солнце зашло. Резко потемнело. Кассета закончилась. Эйфория прошла. Защемило сердце. «Да, много всякой ерунды мне завтра надарят. А вот этого не сможет никто. Прошлого не вернешь!» – Он положил голову на руки и закрыл глаза. В машине было почти темно. Из открытого окна повеяло холодом и тревогой.