– Еще разок, вот так. – Мак успела трижды щелкнуть затвором прежде, чем их улыбки снова стали натянутыми. – Отлично. Я представлю вам несколько вариантов к…

– А нельзя ли взглянуть сейчас? Это ведь цифровая камера? – весьма требовательно спросила Элизабет. – Хотелось бы получить общее представление.

– Пожалуйста.

Мак подошла к компьютеру, подключила к нему камеру.

– Это всего лишь наброски, но главное вы увидите.

Элизабет напряженно всматривалась в сменяющие друг друга фотографии на экране.

– Да. Хорошие. Вот… вот эта.

Мак остановила слайд-шоу.

– Эта?

– Да. Именно такую я себе и представляла. Очень хорошая. Мы на ней оба отлично выглядим. И мне нравится ракурс. Да, думаю, эта.

– Я отмечу ее, но посмотрите и остальные, чтобы убедиться окончательно.

Мак снова запустила слайд-шоу.

– Да, действительно очень хорошие. Очень хорошие. Думаю, та, что я выбрала… – На экране появился снимок с объятиями. – Ой! Какая прелесть. Изумительно, правда?

– Моей маме понравится та, что ты выбрала сначала, – чопорно сказал Чарлз, поглаживая плечи невесты.

– Да, конечно. Ту мы закажем для твоей мамы. В рамке… – Элизабет перевела взгляд на Мак. – Вы были правы, а я ошибалась. Я хочу последнюю. Она потрясающая. Напомните мне о ней в сентябре, если я начну поучать вас.

– Не сомневайтесь. Я тоже ошибалась. Думаю, в конце концов, я получу удовольствие от работы с вами.

Элизабет поняла шутку не сразу, а, поняв, рассмеялась.

Мак отправила довольных клиентов к Паркер. Пожалуй, подруга перед ней в долгу. Удалось – пусть ненадолго – расшевелить их, сделать более восприимчивыми к новым идеям и предложениям.

А теперь пора разделаться со старым заказом: распределить выбранные отпечатки по альбомам для новобрачных, для МН, для МЖ. Разложить фотографии, заказанные родственниками и друзьями.

Когда все было готово, Мак решила – перед доставкой результатов своего труда и себя лично в главный дом – перекусить остатками макаронного салата. Она честно заработала свой ленч.

Мак приткнулась к раковине, пожевала немного, глядя на безмятежный зимний пейзаж за окном, запивая салат диетической кока-колой.

Вдруг в оконное стекло прямо перед ее лицом со звоном врезался красный пушистый снаряд – кардинал. Рука Мак дернулась, кока-кола выплеснулась из стакана на блузку.

Дрожа от пережитого шока, Мак проводила взглядом глупую птаху, опустила глаза на забрызганную блузку.

– Черт побери.

Мак сдернула блузку, швырнула ее на крышку стиральной машины в кухонной кладовке и, оставшись в черных брюках и бюстгальтере, принялась вытирать столешницу. Затрезвонил телефон. Мак раздраженно схватила трубку и, поскольку на экране высветился телефон Паркер, не стала сдерживаться.

– Какого черта?

– Пэтти Бейкер пришла за своими альбомами.

– И, между прочим, на двадцать минут раньше назначенного времени. Мы – я и ее альбомы – явимся вовремя. Займи ее чем-нибудь. – Мак направилась в студию. – И отстань от меня.

Мак нажала кнопку отбоя, повернулась… и уставилась на мужчину, неизвестно как оказавшегося в ее студии.

Его глаза чуть не выскочили из орбит, он покраснел, сдавленно прохрипел: «О, боже», резко развернулся и… бумц! – с грохотом врезался в дверной косяк.

– Господи! Вы не ушиблись? – Мак бросила телефон на стол и кинулась к пошатывающемуся незваному гостю.

– Нет. Все нормально. Простите.

– У вас кровь. Вы же разбили голову. Наверное, вам следует присесть.

– Возможно. – Его глаза затуманились, слегка расфокусировались, и он соскользнул по стене на пол.

Мак наклонилась, откинула с его лба темно-каштановые волосы, коснулась кончиками пальцев стремительно набухающей внушительной шишки.