Настенные часы показывали «без пяти Новый год».

Извинившись перед Юлей, Николай обвёл взглядом сотрудников. В его глазах появилась решимость, быстро подошёл к столу, вилкой постучал по бокалу:

– Дорогие мои! Как поётся в известной песенке: «Пять минут, пять мину-ут…»

Пора к столу. Но прежде, чем зайдёмся в радостном вопле в честь Нового года, я предлагаю обещанный сюрприз. Прошу кавалеров наполнить бокалы, каждый мужчина должен откупорить по бутылке с шампанским.

Я специально припас целый ящик, не скупитесь – всем хватит. Повторяю, каждый должен открыть свою бутылку.

Время, время, джентльмены, – снова постучал он по бокалу для тех, кто замешкался. – Бутылку поставьте перед собой. Начинаем открывать, не церемоньтесь, пожалуйста, один раз в год бывает Новый год. Пробки в потолок, нАчали!

Подвыпившие мужчины, поддавшись общей эйфории, спешно откручивали проволочные держатели на пробках, послышалась канонада: золотисто-пузырчатые струи устремились в потолок.

Колян пошёл дальше: выстрелив пробку, он направил створ бутылки, как ствол брандспойта на стоящих напротив и, встряхивая, и прижимая отверстие пальцем, стал поливать всех, как это делают на пьедестале почёта победители авторалли после награждения.

Послышался визг, крики, кто-то полез под стол, кто-то пытался отвести «дуло» от себя, но вот полетела ответная струя в Коляна.

Все, как безумные, поливали друг друга. Это длилось минуты три. В тишине громко ударили настенные часы с боем. Народ замер. И тут Колян воскликнул:

– Шампанского дамам! Что же вы, господа?! Забыли о Новом годе? Загадываем желания и подымаем бокалы за то, чтобы наша жизнь в следующем году была такой же фонтанирующей, радостной и счастливой! Гип-гип – ура! Троекратно, все вместе, ну!

Грянуло троекратное «Ура-а-а!!!»

С последним ударом кинулись обниматься, поздравлять друг друга. Праздник покатился дальше, тосты, хохот и всё остальное по полной программе – широко и раздольно.

А мне подумалось, что, в таких вот моментах и проявляется то, что иностранцы называют «загадочной русской душой…»

Петров зашёл в жилконтору, чтобы наконец-то разобраться с оплатой за коммунальные услуги, где, по его расчётам, постоянно завышалась стоимость этих самых услуг.

Заведение находилось в полуподвале соседнего дома. В коридоре стоял загадочный полумрак, посредине мутно горела неоновая лампа, гудевшая противно, словно простуженная. Коридор был непомерно длинным, вдали теряющим очертания. У некоторых кабинетов стояло по паре кресел. Пол выглядел обшарпанным. Стены окрашены несмываемой побелкой невзрачного цвета. Примерно в метре от пола на них виднелись грязные полосы, оставленные срединной частью множества человеческих фигур, постоянно прижимающихся к стенке и двигающихся туда-сюда в минуты ожиданий и волнений перед входом в вожделенный кабинет.

На дверях конторы висели таблички с фамилиями и должностями хозяев кабинетов, объявления. На старых креслах и стульях сидело несколько посетителей, ожидавших приема, как в любом уважающем себя учреждении.

Зайдя с улицы Петров, не освоившийся толком с полумраком, спросил у сидящей солидной дамочки:

– Извините, а где здесь кабинет начальника?

Дама поёрзала нехотя на скрипучем кресле, в голосе которого слышались нотки жалости на нещадную эксплуатацию: «Осторожней, трещу по швам!» Дама махнула коротенькой ручкой в сторону конца коридора, выдохнув: «Там!»

На последней двери он прочёл: «Начальник Жилищно-эксплуатационной конторы СИДОРОВА ЭВЕЛИНА РУСТАМОВНА».

Ниже было прикреплено объявление: «Перечень услуг, оказываемых организацией подведомственным гражданам».