– Первый раз, – соврала Кэйт. Сознание прояснилось, но отголоски жуткого сна все еще держали ее в своих тисках. – Это от волнения. Я просто перенервничала. Слишком много событий для одного дня, – сбивчиво объяснила Кэтрин.

– Надеюсь, что это так, – сунув скомканный шарф в карман пиджака, Тернер вышел из автомобиля. Кэйт не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Перекинув ремешок дамской сумочки через плечо, Кэтрин несмело дернула ручку, отворяя дверцу внедорожника. Клэйтон мог сделать это и сам, но, видимо, ему помешали отсутствие манер или откровенное пренебрежение.

Зачем он предложил ей контракт, если она настолько его раздражает?

Неприятно уязвлённая, Кэйт нахмурилась и шагнула на выложенную плиткой дорожку. Вскинула голову и задержала дыхание от открывшегося ей потрясающего вида.

Строго засекреченное жилище Роберта Миллера она воображала по-разному и в основном изнутри. Девушка персонализировала писателя непосредственно с местом, где он создает свои мрачные пугающие шедевры. Заваленная книгами библиотека, классический кабинет с массивной мебелью из натурального дерева, панорамная терраса с видом на лес, который так часто упоминался во всех его книгах, и даже серый пропахший пылью и плесенью подвал, куда никогда не проникал солнечный свет.

Конечно, Кэтрин догадывалась, что Миллер – далеко не бедный человек и может себе позволить недвижимость любого уровня стоимости. Однако ей почему-то казалось, что Роберт не одержим самой идеей богатства во всех его проявлениях. В своих книгах он никогда не придавал особого значения роскоши, его герои часто были больны, бедны, несчастны и одиноки. Общество не понимало, отвергало их или попросту не замечало. Исходя из этих наблюдений, Кэтрин пришла к выводу, что таинственному писателю больше присущи аскетические мировоззрение, умеренность, скромность и патологический страх публичного внимания к своей персоне.

Поэтому стоя перед величественным старинным поместьем, площадью не менее пятисот квадратных метров, Кэйт испытала необъяснимое разочарование.

Безусловно, само здание, выстроенное в неоготическом стиле, являлось настоящим шедевром архитектуры и отлично сохранившимся памятником минувших эпох, но Кэтрин не почувствовала должного восхищения и эстетического экстаза.

Она отстранённо отметила массивные колонны, каменными стражниками возвышающиеся с двух сторон от главного входа, большие створчатые окна и изысканные готические арки, венчающие верхнюю часть фасада.

Если бы ее попросили написать статью об этом месте, девушка подобрала бы массу красочных слов и сравнений, выделив все достоинства, художественно передав таинственную атмосферу старины и сделав особый акцент на живописном парке, стелящимся зелёным ковром вокруг поместья и ускользающим к лазурно-голубой кромке океана. Читатели статьи пришли бы восторг и непременно захотели посетить поместье, но сердце самой Кэйт не дрогнуло и не затрепетало от окружающей роскоши и природных красот.

Она в смятении смотрела по сторонам, отчетливо осознавая, что проведет здесь следующие полгода, и изнутри снова поднималось тревожное предчувствие, липкими щупальцами сдавливающее горло.

Сад, несмотря на его неоспоримую живописность, выглядел неухоженным и заросшим, сквозь трещины на тротуарных плитках пробивались сорняки, декоративные фонтаны и скульптуры потемнели от времени и покрылись плесенью, по колоннам и фасаду поместья плотной паутиной тянулись вьющиеся лианы, а стекла в окнах даже издалека казались мутными от пыли. Напрасно Кэйт мотала головой, выискивая рабочих или прислугу. Вокруг не было ни души. Общая запущенность прилегающей территории намекала на отсутствие в поместье садовника. На стоянке не было других автомобилей, кроме внедорожника Тернера.