Мы добрались до въезда на территорию гаражей, где в центральном проезде собралась в круг группа молодых нестриженых и небритых людей, перепачканных мазутом. Под звуки музыки, похожей на «калинку-малинку», льющейся из огромных динамиков автомагнитолы, расположенной в открытом багажнике навороченной тачки, ребята по очереди выходили в центр, и в нижнем и среднем «брейке» выделывали коленца.

Они так ритмично и лихо двигались, что им захотелось поаплодировать и закричать:

– «Молодцы, теперь вы в танце!» , что даже копыта свело.

Ноги сами меня вдруг понесли в круг. Со стороны это выглядело, как подпрыгивающая под музыку коза, через раз одновременно схлопывающая попарно передние и задние лапы. Ребята весело оценили мое выступление, крича слова одобрения:

– Давай, давай, давай, давай! Вот молодец, коза! – быстро чеканя в такт ладошами, как солисту.

Наступило время медленного куплета, где меня от усталости начало вести из стороны в сторону. Народ в восторге быстро подхватил мои движения, воспроизведя групповое пьяное шатание. В конце концов, все в экстазе повторили за мной падение на землю без сил, что было апофеозом и эмоциональной кульминацией всего выступления.

Затем присутствующие ребята, довольные и веселые поднялись на ноги и принялись друг друга обнимать. Когда я спохватился, то было уже поздно, меня каждый успел облапать, и вытереть свои грязные руки о мою мягкую белую шерстку, оставляя на ней черные масленые пятна.

Жена, как всегда хохотала, тряся своей козлиной бородой и рогами, а я растерянно глядел на веселящихся юнцов.

Празднество прервал Волхв, подозвав к себе Василия и передав ему грамотку от дяди. Быстро пробежав ее глазами, он изъявил желание лично сопровождать нас, и отдал необходимые распоряжения своим помощникам. Одно из которых – вымыть меня.

О чем я узнал позднее, когда Вашего покорного слугу потащили к большой металлической бочке с дождевой водой и стали в нее макать. Поначалу я упирался как баран, который уверен, что его хотят утопить, так и не дав перед смертью разглядеть все детали новых ворот. Но когда меня посыпали стиральным порошком, наконец, догадался не мешать, и спустя некоторое время уже блистал белоснежной чистотой и пах морозной свежестью.

Пока готовили навороченный комфортабельный джип, вернулись Людмила с отцом, в сопровождении казака Григория.

Оказалось, что дело механика Гаврилы было у ФББшников на особом счету, и полицейские ни за что не хотели его выпускать. Но деньги сделали свое дело, и, сымитировав побег, отец самарской красавицы оказался на свободе. Правда, находиться ему тут с дочерью теперь стало опасно, и их, не сговариваясь, захватили с собой в дорогу.

Людмила, узнав, что мы типа «посланцы небес», была от радости на седьмом месяце... Да что за напасть, мозги в женском теле стали все больше мыслить по-женски — оговорился, на седьмом небе, конечно же!

Она принялась заботливо украшать нас венками, ленточками и прочей мишурой, как новогодние елки. Жене провинциальный марафет очень понравился, а вот мне пришлось терпеть, скрипя зубами. Хорошо, что губы помадой не накрасили, и на этом спасибо! В общем, девушка взяла на себя все обязанности по уходу за мной и Кариной.

Ей неожиданно охотно стал в этом помогать Митрич. У него на простодушном лице было явно написано, что молочное производство его совсем не интересуют. Хотя, смотря о каком «производстве» идет речь... Он был настолько рассеянный, что подсунь в этот момент под руки разъяренного быка, и его выдоит без остатка. И даже не заметит, что животное из последних сил сопротивляется.