В других тестах на остроту зрения мы взяли текст из книги. Первой группе читателей мы предложили текст, в котором размер шрифта буквы «а» был очень и очень мал. Вторая группа читала текст с малюсенькой буквой «о». Третья группа читала текст, набранный обычным шрифтом. Представьте себе, что вы читаете следующие слова: назад; яма; трактор. Очень скоро вам покажется, что вместо буквы «а» стоит точка. И теперь, когда у них сформировался условный рефлекс, что точка – это буква «а» или «о», участники эксперимента прошли стандартную проверку зрения. Они не только смогли прочитать эти буквы («а» или «о»), хотя они были практически незаметны, они смогли прочитать многие другие буквы в таблице, даже набранные самым мелким шрифтом.

Я задумалась о проверке остроты зрения и поняла, что наша медицинская практика может быть очень и очень странной. Идея проверки зрения в потенциально напряженной обстановке – мы читаем черные буквы, бессмысленно и неподвижно застывшие на белом фоне, чтобы окулист мог вычислить соответствующие диоптрии, – всегда казалась мне абсурдной. Я не знаю, как вы, но если у меня урчит в животе, то ресторанная вывеска гораздо быстрее попадется мне на глаза, чем тогда, когда мне не хочется есть. Я совершенно по-разному воспринимаю предметы в покое и предметы в движении. Так, одни цвета я различаю лучше других. Более того, как и все остальное, на протяжении дня острота моего зрения меняется. Иногда я вижу лучше, иногда хуже.

Когда мы узнаем, что острота нашего зрения составляет столько-то диоптрий, наши страхи и надежды словно застывают в камне. Осознанность говорит об обратном.

Такие эксперименты, как проверка остроты зрения, подчеркивают, как опасно загонять самого себя в жесткие рамки. Например, я спрашивала моих студентов: какую максимальную дистанцию в силах пробежать человек? Так как они знали, что марафонец пробегает сорок два километра сто девяносто пять метров, то отталкиваясь от этой цифры, предполагали, что, наверное, мы не достигли этой цифры, а потому отвечали, что верхний предел – это где-то пятьдесят два километра. Обитатель Медного каньона в Мексике, индеец племени тараумара может пробежать триста двадцать километров за один рывок. Если мы будем осознанными, то не будем полагаться на пределы, известные нам из прошлого и настоящего опыта.

Осознанность включает две основные стратегии профилактики нашего здоровья: внимательность к внешней среде и внимательность к переменам, происходящим в ней. Внешняя среда может иметь огромное значение. Как мы видели в эксперименте «обратные часы», возвращаясь назад, в прошлое, и чувствуя, что полны жизненных сил и энергии, мы вдруг понимали, что можем снова обрести их. Вторая стратегия – внимание к переменам во внешней среде. Когда мы замечали перемены в симптомах хронических заболеваний, то вполне могли лучше справляться с ними, что никак не удавалось нам. Когда мы замечали, что поправляемся или окончательно валимся с ног, а затем задавались вопросом, что может быть тому причиной, происходили две вещи. Во-первых, мы переставали ежеминутно думать о своих симптомах и начинали понимать, что их нет, а во‐вторых, догадывались, почему при определенных обстоятельствах одни симптомы выражены сильнее, а другие – слабее, и могли управлять этой ситуацией. Поиск первопричин не только осознан сам по себе, но и помогает нам почувствовать себя лучше, независимо от того, есть ли решение проблемы или его нет.