– В смысле? – прикинулся дурачком Гашаков.

– Да в прямом, – Осокин подался чуть вперед. – Знаешь, товарищ капитан, по-человечески надо относиться. Я ж ведь ничего тебе не сделал…

Гашаков промолчал.

Осокин догадывался, что капитан просто не смог смириться с тем, что ему на помощь прислали молодого паренька откуда-то из Сибири. А ведь Осокин тут не виноват, так решило руководство МВД. Но вот Гашакова вряд ли это волновало. Ему, как эгоистичному ребенку, хотелось получить все внимание себе. Порой Данилу казалось, что Гашаков специально пытается выжить Осокина из отделения. Не хочет капитан с ним работать, но приходится мириться, ведь приказ никто не отменял. Вот и избрал подобную тактику, чтобы Осокин в конечно итоге не выдержал и написал заявление о переводе.

В кабинет без стука зашла девушка невысокого роста. За ухом у нее был заткнут простой карандаш, в руках держала картонную папку. Вечно веселая, живая, боевая, и Осокин никак не мог понять, что такая особа может делать в отделе судмедэкспертов. И на первый взгляд она была таким же ученым, как Осокин – оперным певцом, которого еще на первом занятии в школе исключили из хора. Девушка больше походила на любительницу экстремального спорта, чем на человека, что любит собирать улики, копаться в грязных вещах, фотографировать трупы и делать всякие многочасовые непонятные анализы.

– Держите, – она протянула папку Осокину. – Предварительный отчет экспертов, – и быстро вышла из кабинета.

В который раз Осокин забыл спросить, как ее зовут.

– Эй, дай сюда! – вскочил с места Гашаков. Дернулся к напарнику, но Осокин с отчетом в руках молча отвернулся к стенке. – Да я старше тебя по званию! – разозлился Гашаков.

– Угу, – Осокин углубился в чтение отчета.

На первой странице была фотография жертвы и его паспортные данные. Светловолосый парень, уши чуть вытянуты, чем-то похожие на уши Фантомаса, и толстая шея. По портрету Осокин бы не сказал, что парень обычный, как описал его Гашаков. Все-таки физическая сила в нем чувствовалась. И все это благодаря бычьей шее.

На второй странице шло подробное описание места обнаружения тела. Им оказался кабинет Багрова. Перед тем как парня принести в кабинет, ему попытались сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Следом шло описание рентгеновских снимков. Правый плечевой сустав был сильно воспален, коленные суставы были слегка истерты…

– Так, это не то, – Осокин перевернул страницу. Пробежался глазами сверху вниз. – Вот! – он повернулся к Гашакову. Тот стоял рядом с его столом, уперев руки в бока, и покусывая губу. – Слушай, – Осокин принялся читать. – На правом плече жертвы обнаружен прокол от тонкой медицинской иглы или же предмета, похожего на иглу. Рядом с проколом имеется небольшое посинение кожи… В крови жертвы обнаружена большая доза три-метилформина, алкалоида опиума, известного в медицине как препарат «кодеин», – и посмотрел на Гашакова.

Капитан сделал шаг назад:

– То есть? – спросил он.

– Кодеин используется в качестве болеутоляющего средства, – продолжил читать Осокин. – Обладает слабым наркотическим эффектом… Так же может быть причиной остановки сердца жертвы, – Осокин закрыл отчет и протянул его Гашакову. – Отравили парня, – добавил он.

Гашаков нехотя забрал отчет из рук Осокина. Вернулся на свое место и бегло посмотрел результаты.

– Открываем дело, товарищ капитан, – сказал Осокин. В висках у него продолжало бешено колотить.

Возбудили уголовное дело по факту убийства.

Осокин размышлял над случившимся. Кому парень мог помешать? Завистникам? Глупо убивать человека только из-за того, что он поднимает больше килограммов, чем ты.