– Доброе утро, – говорит Маргарет, ненавидя себя за легкую дрожь в голосе.

Она все еще на нервах, но если Халанан и замечает это, то не подает виду. Только спрашивает:

– Помочь мне не хочешь? Мне надо подвезти товар к своему лотку в городе. Хорошо заплачу тебе джемами.

Халананы всегда слишком щедры к ней, но перенести эту благотворительность легче, когда они творят добро под видом платы за работу. Даже теперь, спустя долгое время, ее все еще ранит мысль, что Марк по-прежнему считает ее нуждающейся в заботах. «Если и есть в жизни то, чему ты должна научиться, – говорила ей мать, – так это как позаботиться о себе». И она старательно училась. Уикдон – опытный наставник. Если не считать миссис Рефорд, Халананы – единственные люди в городе, на чью доброту она может неизменно рассчитывать. Они никогда не питали ненависти ни к ней, ни к ее отцу за их кровь ю’адир.

Маргарет выдавливает из себя улыбку.

– Хорошо.

Они работают в дружеском молчании, а Рафинадка нетерпеливо бьет хвостом. Когда Маргарет взваливает на повозку последний ящик, Халанан пригвождает ее к месту строгим взглядом.

– Ну что, прилично себя ведет Уинтерс?

– Вполне. Он говорил, что вы познакомились.

– Так и есть, и я велел ему следить за собой. Если вздумает развлечься, если хотя бы попробует пальцем тебя тронуть, только скажи. Я примчусь в мгновение ока.

На этот раз улыбка дается ей легко.

– Если вздумает, я сама его пристрелю.

Халанан ласково качает головой, помогая ей сесть сзади в повозку. Маргарет прислоняется к тряскому борту, щурится от ветра и смотрит, как Уикдон становится виден все отчетливее. К тому времени, как они доезжают до центра, на улицах уже бурлят толпы – так много людей, сколько она не видела за всю свою жизнь. Воздух гудит от избытка энергии, как в ту ночь, когда перед ней появился хала.

От предвкушения.

Впервые она чувствует себя потерянной в собственном доме, и это лишь начало. Ближе ко дню охоты узкие улочки Уикдона заполонят еще тысячи приезжих. Вдоль главной улицы все веранды домов преобразились в витрины магазинов. Мистер Лоуренс привез с пристани дневной улов и разложил ряды сверкающих серебристой чешуей рыб и блестящих черных мидий на ложе из льда. Миссис Эллинг в окружении деревянных тележек, полных яблок, разливает дымящийся сидр с пряностями в бумажные стаканчики.

Люди ходят, задевая друг друга плечами, носят плетеные корзины, полные винограда и зелени. Торгуются и сплетничают, покупая букетики полевых цветов и свечи – гладкие и блестящие, как полированный камень. Никакого баловства Маргарет не позволяла себе уже много лет, но сладкий и сливочный аромат карамели пробуждает в ней воспоминания. В праздничные дни вроде нынешнего мама давала ее брату Дэвиду пригоршню мелких монет и отпускала побродить на свободе. А Маргарет она разрешала водить ее за руку по лабиринту рыночных палаток и прилавков и наклонялась, чтобы дочь могла прошептать ей на ухо, чего бы ей хотелось. Это тихое счастье сейчас кажется немыслимым, невозможным. Даже будь Ивлин здесь, вряд ли Маргарет удалось бы уговорить ее покинуть усадьбу.

Они уже заканчивают раскладывать товар на лотке Халанана, и Маргарет тянет шею, чтобы увидеть, куда движется людской поток. Он образует водоворот у дверей паба «Слепой лис». Кремовый транспарант над вывеской крупными черными буквами объявляет: «Записываться здесь». От острого укола желания у нее перехватывает дух, она чуть было не смеется над собой. Вопреки всем доводам рассудка, ей все равно хочется записаться в участники охоты. Но именно в этом «хочется» и заключается беда. Оно не принесет ей ничего, кроме боли.