Каждый раз, когда в тупике показывался кто-нибудь кроме Оттилии, Страхманы прятались. Прерванная игра возобновлялась лишь после того, как незнакомый человек скрывался из виду.

Третий ребёнок вообще никогда не выглядывал в окно, а ведь в первый день, разговаривая с новыми соседями через щель для писем, Оттилия слышала голос ещё одной девочки. Не менее удивительным было и то, что мячик, залетев в дом номер тринадцать, иногда возвращался на улицу из окна, за которым никто не стоял.

Один раз во время игры с маленькими Страхманами Оттилия заметила за их спинами фигуру повыше. Наверное, это был отец ребят. Увидев, что они подружились с соседкой, он как-то по-детски ей помахал, захлопал в ладоши и даже запрыгал на месте. Оттилия никогда раньше не видела, чтобы взрослые так выражали радостное волнение. Это показалось ей очень забавным.

За ужином она с гордостью рассказала родителям, что у неё появились новые знакомые, с которыми она играет как нормальный ребёнок.

Ночами Оттилия часто просыпалась и наблюдала за человеком, который приезжал на велосипеде и водил Страхманов по улице или сидел в их доме до рассвета.

На второй неделе каникул мальчик и девочка из тринадцатого дома неожиданно предстали перед своей дружелюбной соседкой. Вышли на улицу среди бела дня. До этого она видела их только в окне, теперь же они впервые показались ей целиком.

Она медленно приблизилась. Ребята оказались чуть повыше её. Мальчик, если не обращать внимания на его странную шапочку, выглядел вполне обыкновенно: зелёные кеды, пуловер с изображением черепа, лицо, усыпанное светлыми веснушками. Он сразу же понравился Оттилии.

На его сестре была меховая жилетка. Буйная чёрная шевелюра слегка отливала сиреневым. Мальчик застенчиво поднял руку и хрипловато сказал:

– Привет!

– Хм… Н-да… – произнесла девочка. – Вот мы какие.

Оттилия так привыкла к оконным играм, во время которых стена дома отделяла её от новых приятелей, что теперь растерянно закусила губу. Только через несколько секунд ей вспомнился вопрос, который люди первым делом задают друг другу, когда знакомятся. По-настоящему.

– Как вас зовут? – спросила Оттилия, дружелюбно улыбнувшись.

– Я Му, – представился мальчик.

– Му? Никогда не слышала такого имени. Это уменьшительное?

Он задумался и, переглянувшись с сестрой, неестественно усмехнулся:

– Ясное дело – уменьшительное. Где это видано, чтобы кого-нибудь звали просто Му!

Оттилия, осмелев, продолжала допытываться:

– Ну и какое же у тебя полное имя?

– Э-э… – замялся мальчик.

Сестра пришла ему на помощь.

– Муника!

– Муника? – фыркнула Оттилия. – Может, Моника? Только это имя не мальчишечье. Так зовут одну мою пожилую тётушку.

– Мы приехали издалека. Там, откуда мы родом, всё немного по-другому. Там Муника – совершенно нормальное имя, – ответил мальчик и посмотрел на сестру: – Правда, Вольфи?

– Наинормальнейшее, – засмеялась она. – Нормальное-пренормальное.

– Понятно. А ты, значит, Вольфи. Это тоже уменьшительное? От чего?

Девочка в меховом жилете закатила глаза, как будто вопрос показался ей глупым.

– От Вольфганга – от чего же ещё?

Оттилия сжала губы, чтобы не рассмеяться, и, назвав себя, протянула руку. Му решился пожать её, сообразив, что от него этого ждут. Но он был явно озадачен.

– А твоё имя? Оно уменьшительное от чего? – спросила Вольфи.

Оттилия тихонько хмыкнула:

– Ни от чего. Оно ведь длинное. Чтобы такое имя было уменьшительным, полное должно быть в два-три раза длиннее: например, Оттилиенеттелина.

– Но тебя не зовут Оттилиенеттелина? – уточнил Му.

– Нет, это я просто для примера придумала. Уменьшительные от Оттилии – Отти, Оттиляйн, Тили или что-то в этом роде.