Тупик был застроен старыми зданиями, которые жались друг к дружке, как будто хотели согреться. Казалось, что одиннадцатый и пятнадцатый дома напирают на тринадцатый с обеих сторон и вот-вот раздавят его. Или он сам втиснулся между ними, и ему пришлось навсегда задержать дыхание. Фасад когда-то был жёлтым, но штукатурка почти осыпалась: лишь кое-где сохранились остатки краски.

Краснокирпичный дом Оттилии, в отличие от своего соседа напротив, имел вполне аккуратный вид. Под окнами висели аккуратные ящички с аккуратными цветами, перед дверью аккуратно стояли велосипеды. Перед всеми зданиями в этом тупике зеленели палисадники. Шмидты содержали свой не в таком порядке, как фрау Гурфинкель-Сурепка из дома номер одиннадцать, но он казался просто идеальным по сравнению с «цветником» Страхманов, где росла только сухая бурая трава.

Преодолев подступающий к горлу ком, Оттилия набралась храбрости и позвонила. Раздался пронзительный звук. Девочка испуганно сглотнула, опасливо попятившись.

«Добрый день! Мы ваши соседи Шмидты. Добро пожаловать на нашу улицу. В знак приветствия мы испекли для вас гугельхупф». – Оттилия заранее придумала и несколько раз про себя повторила эти слова. Она не любила разговаривать с незнакомыми людьми. Со знакомыми, если честно, тоже. Ей вообще не нравилось болтать, и она была в этом не сильна. Читать – это другое дело. Читать, думать и мечтать…

Шумы за дверью прервали её размышления. Кто-то шептался. Судя по голосу, дети.

– Кто звонил? Дай поглядеть!

Отверстие для писем приоткрылось. Показались две пары глаз: от яркого света они заморгали.

– Там человек. Маленький. Кажется, женщинка.

– Это называется девочка!

– Дай-ка я тоже посмотрю! А почему у неё на носу двойной монокль[3]?

– Похоже на носовой велосипед!

– Да нет же, это очки! Чем ты слушал в школе?

Теперь Оттилия была уверена, что за дверью дети: мальчик и две девочки, помладше и постарше. Она переступила с ноги на ногу. Их разговор привёл её в полнейшее замешательство, но она постаралась сделать вид, будто совсем ничего не слышала.

– Чего ты хочешь, девочка? – спросили её через щёлку для писем.

Оттилия откашлялась и выпалила заученные слова:

– Дебрый донь! Мы ваши соседи Гугельхупфы. Бодро пожаловать на нашу улицу. В знак приветствия мы испекли для вас шмидт.

– Что она сказала? – спросил мальчик.

– Кто умер? – спросила маленькая девочка.

Ну вот, опять! Буквы перемешались во рту у Оттилии, как будто ей назло. Это часто происходило, когда она волновалась или хотела побыстрее от чего-нибудь отделаться. Сколько раз одноклассники покатывались со смеху из-за этого!

На секунду прикрыв глаза, она сосредоточилась и сделала вторую попытку:

– Добрый день! Мы ваши соседи Шмидты. Добро пожаловать на нашу улицу. В знак приветствия мы испекли для вас гугельхупф!

Уф! Дело сделано. И на этот раз каждая буква на своём месте.

– Какой ещё хуп? – не поняла маленькая девочка. – Хулахуп?

– Нет, гугель. Гугельхупф, – ответила старшая сестра.

– А что такое «гугель»?

– Это не опасно?

Оттилия, подавив смешок, подняла тарелку повыше. Она успокоилась, и буквы больше не путались у неё во рту.

– Гугельхупф – это такой кекс. Вот он. Его приготовил мой папа. Сверху тут сахарная пудра, но её не видно. Она всегда тает на тёплой выпечке.

– Что она сказала?

– На пироге какая-то невидимая пудра.

– Невидимый пудель? Это хорошо.

– Просунь его под дверь, – предложил мальчик.

Оттилия закатила глаза:

– Гугельхупф высокий! Он не пролезет.

– Тогда засунь в щёлку для писем.

– Так тоже не получится. Вам придётся открыть дверь.

Послышался женский голос: