– У меня близорукость, в темноте без очков совсем плохо вижу, – моргаю и чувствую, как по щекам текут слезы.

– Плакать не надо, – говорит Максим спокойнее и обнимает меня. – Сегодня явно не твой день.

Рвано выдохнув, обнимаю его в ответ. Он снова спас меня и утешает. Второй раз за этот треклятый день.

Когда успокаиваюсь, Макс берет меня за руку. Дождавшись следующего зеленого, мы переходим дорогу.

Через двор идем, держась за руки. Молчим. Мне неловко. Идти рядом и просто болтать было нормально, а вот так – не очень. И мама из окна может увидеть, придется как-то объяснять.

У игровой площадки в центре двора останавливаюсь.

– Дальше я сама. Спасибо, что проводил, – пытаюсь выдернуть руку, но она как в тисках. – Пусти, – смотрю исподлобья. – У меня есть парень, мы вместе танцуем. То есть раньше танцева…

На полуслове замолкаю.

Макс ведет по мне внимательным взглядом. На его лице не дергается ни один мускул, даже самый микроскопический.

– А теперь? – заглядывает в глаза.

– Теперь он танцует с другой партнершей, – говорю и чувствую, как опускаются плечи. Достаточно произнести это вслух, чтобы накрыло безнадегой. – Они сейчас на турнире в Штутгарте.

– И ты об этом думаешь весь день? – догадывается Макс. – Тебя это расстраивает?

– Не то слово, – вздыхаю.

Поражаясь собственной откровенности, рассказываю австралийцу, что в прошлом году наша пара заняла на чемпионате в Германии второе место, а в этом должна была победить. Признаюсь, как горько от мысли, что Чемпионкой Европы мне уже не стать никогда.

Дослушав, Макс отпускает мою руку:

– Тебе, Лиза, нужно принять тот факт, что только по возрастающей в жизни не бывает. Такой график – утопия. После любого падения, в прямом или переносном смысле, происходит подъем. Чувствуешь себя на дне? Значит, пришло время оттолкнуться от него и начать движение вверх.

– В моем случае такая философия не работает, – возражаю. – После падения в прямом смысле, подъем в переносном уже невозможен. Я сломала не ногу, а свое будущее в танцах. Убила карьеру, которой жила.

– Ты зациклена на прошлых достижениях, поэтому не видишь других возможностей. А поднять способны только они.

– Думаешь, это так просто – заняться чем-то другим? Я с трех лет жила танцами. Сначала балет, хореография. В восемь пришла в бальные и через два года начала тренироваться профессионально и ездить на турниры. Я только и умею, что танцевать.

– Ты сказала, что прошла по баллам в университет.

– Прошла, не совсем тупая. Вот только учиться на экономиста не хочу. У меня по-прежнему одна мечта – танцевать.

– И что тебе мешает?

– Ох, – тяжело вздыхаю, думая, как объяснить. – Я потеряла время и партнера. В парном спорте это самое важное и драгоценное. Танцевать я могу. Дома перед зеркалом, например, или гоу-гоу клубе. Но хочу-то, как раньше.

– Ты себя обманываешь, – качает головой Макс. – Хотеть что-либо как раньше – неестественно. Это уже было и осталось в прошлом. Ты точно хочешь иначе, но не знаешь как. Когда поймешь – появится цель и начнется подъем.

Я задумываюсь и запутываюсь. Макс излагает свои мысли непонятным мне образом. Он и мыслит иначе.

– А у тебя самого какая мечта? Поделишься?

– У меня все просто. Я хочу прожить счастливую и достойную жизнь, оставив след в истории. В ближайших планах построить инновационную ферму и заработать больше денег.

– Хочешь заняться сельским хозяйством?!

– Нет, конечно! – усмехается. – Речь о майнинг ферме. Я хочу построить крупнейший в Австралии дата-центр с оборудованием, работающим от солнечной энергии, веду переговоры с инвесторами.

– Эта ферма сделает тебя миллионером? – в моем голосе недоверие.