Я зашла за ширму, сбросила одежду, оставшись в нижнем белье, и позвала свою мастерицу. Фея вошла, медленно оглядела меня с ног до головы и улыбнулась.

– Совсем как мы, хрустальная. Готова?

Кивнула, улыбнулась и приготовилась ощутить на себе волшебство местных жителей. Фея взмахнула палочкой и вокруг меня закружились ткани. Через несколько секунд, когда я сумела освоиться в этом мягком вихре, заметила, что в такт движению тканей, в моей голове играет музыка. Мягкие полотна аккуратно обнимали мою фигуру, отсекая все лишнее. По мановению палочки Лили собирались в ровные сборки, струились к полу, подхватывали грудь, стягивали талию. Кажется, я даже дышать перестала, лишь наблюдала за тем, как коктейль из разных материй превращается в хорошенькое вечернее платье. Хотя, нет. Оно было шикарное. Шелк ртутного цвета с легким зеленым отливом обтекал фигуру, подчеркивал тонкую талию, визуально увеличивал грудь и бедра благодаря едва заметным сборкам. Он словно перетекал по фигуре при каждом шаге. В зеркале, за спиной, я видела, как вдоль позвоночника образовывается тонкая дорожка из серебристых капелек, которые, как я позже поняла, играли роль пуговиц. Только одно это платье окупало весь бред с поступлением. И я была готова простить всех в момент, когда работа была закончена.

– Ба-а, – протянула Славка, когда я выплыла из-за ширмы и не могла сдержать широкой довольной улыбки, – звезда моя, вот это кру-уть! Слушай, ну, уйти с бала незамеченной тебе точно не удастся. Давай, – махнула она рукой, когда перестала кружить вокруг меня орлом, – стаскивай эту прелесть и освобождай мне место, иначе я сейчас сдохну от ожидания и зависти!

У Славки платье тоже получилось потрясным. Насыщенного зеленого оттенка из велюра оно отлично подходило огненноволосой соседке. Дразнящий вырез и вызывающе высокий разрез отлично дополняли образ роковой красавицы. Но я держала в руках свой сверток, который казался мне наивысшей драгоценностью.

Вернувшись в общежитие, долго наводили марафет, и пока я «рисовала» себе лицо, предвкушая неплохую вечеринку, в измученную сюрпризами душу закрались противные песчинки сомнений.

– Сла-ав, а на балу точно никаких неприятных сюрпризов не будет?

– Точно, – откуда-то из глубин шкафа донесся голос соседки, – только приятные. Танцы, демонстрация магии в некоторых ее проявлениях, показательные выступления, так сказать, поздравления вас с поступлением, нас – с очередным шагом на пути к овладению магии, немного алкоголя на официальной части, и, скорее всего, много на неофициальной.

– В смысле? – оторвалась я от зеркала и развернулась к шкафу, откуда вынырнула Слава. – Я думала, будет безалкогольная вечеринка. Все же академия.

– А мы-то тут не маленькие дети. Или ты думаешь, что тут и секса нет, как в советском союзе?

– Вот о сексе я думаю в самую последнюю очередь, – улыбнулась и снова вернулась к своему занятию.

– Это ненадолго, – протянула Слава, оглядывая бардак в поисках чего-то одной ей известного. Я так и замерла с кисточкой навесу, а Слава продолжала все тем же отстраненным тоном, – поживешь, освоишься, мужиков у нас море, все молодые, кровь бурлит, они-то и за тебя, и за меня о сексе подумают. А мысли, – она подняла свои джинсы, – материальны. – О, нашла, – воскликнула и схватила небольшой клатч, из которого тут же извлекла коробочку с изумрудными серьгами, и только потом повернулась ко мне, – Так что, рано или поздно, и ты о нем задумаешься. Или ты пять лет целибат блюсти собралась? Вот и я о том же, – подвела она итог, даже не дожидаясь моего ответа. А я так и сидела с кисточкой у лица и размышляла о ее словах. Славка о сексе говорила, как о неизбежном зле. Это было и забавно и немного пугающе. Мало ли какие еще тайны хранили эти стены.