Минут на пять девушка задумалась. Потом отчаялась вспомнить его имя. Её внимание было переключено на воспоминания. И вот, сейчас она обнимала шершавое дерево и глядела на беседку. И пыталась представить себе то, как она выглядела на тот момент. С момента их встречи здесь, в саду, прошло около восемнадцати месяцев. Полтора года по счислению Внешнего мира… Она тогда была напуганной до смерти – а сейчас так смешно! Без сомнений, тайна, какой страшной была, такой и осталась. Занудела у девушки в голове странная мысль: может, это тепло на душе от воспоминаний – всего лишь нервное?

Мысли Лиллиин оборвались. Пальцы нащупали чуть заметную вырезку на коре старого дерева. Она была на уровне глаз принцессы, поэтому разглядеть её ей не составило труда.

На дереве был вырезан рисунок размером с крупную ягоду. Это был всего один символ: буква «А» с очень высокой серединной палочкой. Лиллиин даже засомневалась: действительно ли это «А»? Может быть, прописная «П»? Тем не менее… Что это за рисунок?

Она думала не долго. Потом по-детски шмыгнула носом и уверенно сказала:

– Дирра. Завтра мы едем в Хифу.

– Зачем? – поинтересовалась подруга. – Лиль, всё хорошо?

– Мы едем в Хифу за… За ножнами. Для арфера.

План принцессы был не понятен для блондинки, но подвох ощущался очень сильно. Да и видно, что решение это было спонтанным и на данный момент только продумывалось.

– Что ты задумала?

Спустя некоторое время, проведённое в тишине и тени дерева, Лиллиин вернулась за стол ужинать. Лишь потом она пояснила свои слова:

– Мы должны вернуться туда, где остался тот парень. Мне кажется, что мы всё ещё можем застать его в живых и спасти.

Дирра застыла. Они обязательно поедут завтра, если Лиллиин прикажет. Но служанка задумалась: что, если поедут они вдвоём? На них могут напасть преступники, а потом обокрасть, похитить принцессу… К тому же, хорошо, если девушкам удастся встретить того человека живым. А если мёртвым? Лиллиин до сих пор не оправилась от смерти родного брата. Прошло шесть лет, а она плачет и страдает по нему, как будто он умер неделю назад. Сердце королевы Калирь слабо. Что, если дочь унаследовала у неё эту болезнь?

Ужин закончился в тишине, без аппетита. Головы подруг были забиты планами и тревогой. Лиллиин было трудно понять, что она должна сделать, а на что её толкает импульсивность. А Дирра…

Когда-то давно ей было всё равно, как она будет жить, как она умрёт и что её ждёт впереди. А потом она попала сюда. Королевство Гримаднесс приютило её. Во дворце взяли на работу, которая становилась тяжелее с каждым годом. Но здесь её единственная подруга, и цель… Даже цель в жизни была. Но озвучивать её для самой себя Дирра не решалась. Достаточно было знать, что она есть.

После ужина Лиллиин ещё раз проплакалась, а после вернулась во дворец. Родители могли начать беспокоиться из-за поведения дочери, хотя знали, что она зачастую предпочитала душным помещениям свежий воздух. Дирра же осталась в саду встречать сумерки. После заката солнца она обыкновенно была свободна.

POV Дирра

Время замерло, когда я с удовольствием вдохнула свежий воздух. Расправила платье у подола. Распустила волосы. Как же иногда болит голова от этих тугих причёсок! И как же иногда хочется дать отдохнуть голове прямо на работе…

Цветы начали собирать свои лепестки в бутоны. Иногда мне кажется, будто я чувствую их движения. А может быть, я просто накручиваю себя. Выросши среди беннир и не такое чудиться начнёт! Я и сама была, наверное, бенниром…

Я потеряла родителей в глубоком детстве. Попала в детский дом. Не сказать, чтобы там было плохо, но маленькому ребёнку без родителей и поле будет заточением. Я сбежала оттуда, около года жила на улице. До этого момента совсем мало, что помню из детства. Благо, Гримаднесс – страна весны. Я не мёрзла почти никогда. Еды тоже было достаточно для выживания: почва плодородная, гнилое семя взойдёт. Я выращивала какие-то травы, даже не понимая толком, что это. Просто однажды встретила старика. Как сейчас помню: он был одет в лохмотья, руки облезлые и чёрные, лицо не особо привлекательное, всё в грязи. К тому же, его искажала не самая приятная ухмылка. И пахло от него помойкой. В общем, этот человек (или беннир) положил мне в ладонь самое первое семечко. «Посади его, и нищета пройдёт», – сказал он тогда. Помню, я недоверчиво посмотрела на него. Почему же он сам не выбрался из этой нищеты, если у него было это «волшебное» семечко?