Измерение – любое присвоение, приписывание цифр объектам или событиям (или аспектам объектов или событий) в соответствии с правилами, иначе говоря, с любым правилом (С. Стивенс).

Измерение – гомоморфное отображение некой эмпирической реляционной системы (эмпирической структуры) на некоторую числовую реляционную систему (числовую структуру) (А. Тарский).

Измерение заключается в присвоении чисел вещам таким образом, что некоторые операции с приписываемыми числами и некие отношения между ними соответствуют наблюдаемым отношениям и операциям над вещами, которым они присвоены или которые с их помощью представляются (Е. Адамс).

Измерение есть приписывание чисел вещам в соответствии с определенными правилами (Дж. Гласс, Дж. Стэнли).

Измерение – процедура, при помощи которой объекты исследования, рассматриваемые как носители определенных отношений между ними и как таковые составляющие эмпирическую систему, отображаются в некоторую математическую систему с соответствующими отношениями между ее элементами. В качестве объектов измерения могут выступать любые интересующие социолога объекты – индивиды, производственные коллективы, условия труда, быта и т.д. При измерении каждому объекту приписывается определенный элемент используемой математической системы. Возможно использование как числовых, так и нечисловых математических систем[2].

Встречаются и такие, совсем уж курьезные определения: «Измерение – способ изучения социальных явлений, процессов, систем, их свойств и отношений с помощью количественных оценок[3].

Несмотря на некоторую (в целом, декларативную) мягкость в подходе к результатам измерения, которая обнаруживается в дефинициях отечественных авторов, «при всех подходах к проблеме измерения остается неизменным тот факт, что измеряемое свойство описывается числом»[4].

Эта тенденция не так уж и безобидна, хотя и выглядит, на первый взгляд, весьма камерной, академической, далекой от реальной жизни. Однако это только на первый взгляд. Обратимся к примеру. Он важен своей доходчивостью: общеизвестны те сокрушительные последствия, к которым привела безусловная вера в возможность исчерпывающего количественного отображения лишь одной из сторон реальной жизни – трудовой деятельности.

Как известно, принцип распределения для первой фазы коммунистического общества – социализма – был сформулирован К. Марксом так: «Право производителей (на получение предметов потребления – Е.Т.) пропорционально доставляемому ими труду»[5]. Этот принцип полностью разделялся В.И. Лениным и лег в основу второй части известной сталинской формулы: «от каждого – по способностям, каждому – по труду» (у К. Маркса: «каждый – по способностям»).

Реализация этого весьма соблазнительного принципа натолкнулась на такие препятствия, преодолеть которые ни в нашем отечестве, ни в какой-либо другой стране не удалось. Главное из них – невозможность практического достижения невинного академического постулата о «точном» (числовом!) измерении количества труда.

К. Маркс и Ф. Энгельс надеялись измерять труд с помощью количества рабочего времени и теоретически не видели здесь никаких проблем. Однако они возникли сразу же на практике. Все попытки преодолеть практическую несостоятельность времени как единицы количества труда (за полтора века их было несчетное множество), дополнить его механизмами, учитывающими важнейшие характеристики труда – его интенсивность, сложность и т.п., успеха не имели, а нарастающая динамика роста номенклатуры видов товаров и услуг, профессий, усложнение труда, его интеллектуализация и т.д. не оставляют никаких надежд на успех этого предприятия когда-либо в будущем.