2. Я, следовательно, мыслю. Если я теперь обращусь к отдельным процессам мышления или сознания, т. е. к идеям, то идея, будучи послеобразом и, следовательно, следствием чего-то, не может, возможно, представлять больше, чем то, на что она опирается; в действительности она содержит, возможно, больше, но, конечно, столько, сколько содержится в идее, идеал или оригинал которой должен содержать; в первом случае она содержит более явно, во втором – более формально, то, что содержится в идее objectice (т. е.., (т.е., согласно древнему средневековому словоупотреблению, воображаемое) (Medit III, p. 18.19. Rationes more geom. disp.Def. 3. Axiom. 3 – 5). О некоторых идеях, например, об идее сомневающегося существа, ясно, что я мог бы иметь их, даже если бы существовал сам по себе; я бы просто смоделировал их на себя, сам был бы их идеатом. Но есть одна идея, которая в таком случае была бы невозможна, – это идея бесконечного существа. Ее я не могу создать из себя, ибо я конечен, даже, как думают некоторые, абстрагируясь от своей конечности. Всякая абстракция есть отрицание, поэтому я, конечно, могу прийти через абстракцию к идее отрицательного бесконечного, indefinitum, которое исключает из себя пределы какого-то рода, как, например, бесконечное пространство, которое никогда не бывает бесконечным. Например, бесконечное пространство, но никогда – к полностью положительному понятию infinitum или того, что исключает все пределы, в отличие от которого конечное скорее должно называться отрицательным, имеющим идею бесконечного в качестве своей предпосылки (Prine. I, 27. Medit. ΙΠ, p. 20. 21. Respons. ad prim, object. p. 59). Само существование (формальность) идеи бесконечного в нас доказывает реальное существование вне нас бесконечного существа, или Бога, который является и первоначалом, и автором этой идеи, поскольку он ее внушил, она врождена в нас его силой (Prine. I, §. 18. Medit. III, p. 24). Как из существования во мне идеи Бога мы должны вывести существование Бога, так и из моего собственного существования, которого я себе не дал, мы должны вывести причину не только того, что я произведен, но и того, что я произведен в каждый момент (Rat. mor. geom. disp. pr. II, c. dem. Respons. ad prim. obj. p. 57). Я нуждался бы в причине, даже если бы существовал от вечности, ибо без нее я бы не существовал. Быть сохраненным – значит постоянно быть созданным. В дополнение к этим доказательствам a posteriori, однако, есть еще одно. Существование Бога, совершенно помимо вопроса о том, откуда и как мы приходим к идее бесконечного, должно быть выведено из самого бесконечного, ибо подобно тому, как идея треугольника содержит в себе трехсторонность, которую мы поэтому должны предицировать треугольнику, так и в идее бесконечного лежит необходимое существование, и так же мало, как может быть высота без глубины, так же мало и Бог, который не существует (и Λ. Prine. I, 14. 15. 16). Эти доказательства существования Бога, которые были важны не только для дальнейшего хода событий, но и потому, что скептицизм, царивший повсюду, подорвал веру в Бога в широких кругах, стали одним из главных пунктов нападок. Они критикуются почти во всех возражениях, напечатанных вместе с «Медитациями», в зависимости от различных точек зрения оппонентов.

Гассенди, отрицавший всякое знание о бесконечном, нападает на то, что мы имеем о нем определенное представление. Декарт отвечает, что, подобно тому как тот, кто не владеет геометрией, тем не менее имеет представление о целом треугольнике, так и мы, хотя и не имеем исчерпывающего знания о бесконечном, тем не менее постигаем не только его часть, но и все его целое (Resp. quint p. 66). Однако ему часто приходилось оправдывать свою попытку вывести существование Бога из содержания идеи Бога. Они видели в ней только онтологический аргумент Ансельма, и поэтому один возразил, что он уже был опровергнут Фомой Аквинским. Декарт ответил (Desp. princ. p. 60), что существует очень большая разница между выводом из значения слова, поскольку именно это доказательство критиковал Фома, и его собственным аргументом. Последний основан на том, что, когда мы мыслим Бога, мы должны мыслить его (как мы мыслим все, мысля его) не только как существующего, но и как обязательно существующего, а также на том, что эта наша мысль – не произвольный плод нашего ума, а необходимая мысль, поскольку она врождена или дана Богом. Поскольку Декарт здесь, как и в других местах, всегда дает в дополнение к своему выводу из содержания идеи Бога еще и вывод из необходимого существования оной, читателю как будто нарочно предлагается объединить оба вывода, чтобы утверждать, что существование Бога несомненно, поскольку Бог свидетельствует о себе в нас и доказывает свое существование. Другие (Object secundae) критикуют пробел в аргументации (как они говорят, недавно обнаруженный кем-то) теми же словами, что и позднее Кадворт и Лейбниц: прежде всего необходимо доказать, что понятие бесконечного существа возможно, не содержит противоречия. Декарт признает это (Respons. secund.), но показывает, что такое доказательство не представляет никаких трудностей. Так же позднее поступает и Лейбниц.