В глубине души Генри радовался, что его участие ограничивается ролью подростка-оболтуса. Он был весел и взволнован. Машина с шофером везла их к центру Токио. Чтобы отрешиться от напряжения, которое исходило от обоих родителей, Генри вертел в руках тамагочи. Отец бросал на брелок раздраженные взгляды. Мама то отворачивалась к окну, то придирчиво оценивала отцовский костюм. Она следила за тем, как он беспокойно дергает галстук, но не вмешивалась. В номере она дважды переделывала узел и жаловалась на местную мануфактуру, хотя галстук из японской ткани был отличного качества – намного лучше тех, что отец покупал в Европе. Она и сама это знала.

– Ну, дорогая, ты затмишь всех. Рядом с тобой на меня никто и внимания не обратит, – успокаивающе сказал отец, оправляя рукав. Губы в улыбке нервно дрогнули.

Машина ехала медленнее. Они приближались к месту назначения. Мама достала из сумочки перчатки, надела, сняла и опять убрала в сумочку. Такси остановилось у небоскреба Токио Опера Сити Тауэр. Они вышли из машины – отец впереди, коренастый, осанистый, с выпяченной грудью. Казалось, он представляет себя уменьшенной копией Супермена. За ним мама. Генри обогнул ее и встал рядом с отцом.

– Все готовы к поеданию несусветной гадости? – спросил отец. – Марк говорил, что живых скорпионов здесь не подают, но вообще эпатаж в меню считается допустимым.

7

Марк, коллега отца, которого Генри уже однажды видел в Париже, вышел из другой машины, как две капли воды похожей на ту, которая привезла семью Генри. Марк расслышал окончание фразы и свое имя и направился прямиком к ним.

– Сплетничаешь на мой счет в семейном кругу? Это лестно.

Марк повернулся, учтиво поклонился маме и пожал руку Генри, как взрослому.

– Кларисса, Генри.

Генри ответил Марку доверчивой улыбкой.

Марк был успешный сорокалетний инженер, высокий, вытянутый, с острыми плечами, открытым лбом. У Марка был большой рот, впалые щеки и морщинки в уголках глаз. При первой встрече он запомнился Генри отличным чувством юмора и полным отсутствием снобизма при прекрасных манерах. Марк шутил и говорил тогда с пятнадцатилетним подростком, как с равным, и искренне им интересовался. Он сразу понравился Генри. Между ними было заметное сходство. Генри представлял, что, когда станет старше, будет держаться так же и будет чем-то похож на него. Отец пожал Марку руку:

– Привет.

Он перевел взгляд на Генри и обратился к нему с деланой строгостью в голосе:

– Что, сын, как настрой? Может, надо было предварительно устроить тебе ужин из скорпионов?

– Ага. – Генри напустил на себя вид искушенного скептика. – Настойки на змее и жареных сверчков в Таиланде, думаю, уже хватит для моей инициации.

Он был страшно доволен вниманием Марка и тем, как удачно ввернул слово «инициация» в разговоре со взрослыми. Отец ухмыльнулся. Мама, сдержанно улыбаясь, смотрела на мужчин.

– По-моему, ты зря нагнетаешь, – обратилась она к отцу. – Я навела справки, это классический ресторан. Образцовый по свежести продуктов. Они делают упор на качество и традиции.

Марк подмигнул Генри:

– Значит, эти японцы – не извращенцы, и все будет в порядке.

8

Они вчетвером пришли раньше остальных и устроились за столом.

Генри, как это свойственно подросткам, вскоре наскучила светская беседа старших. Разговор казался ему пустым, а чувство голода мешало сосредоточиться. В ожидании ужина он разглядывал зал. Расшитые узорами скатерти в несколько слоев покрывали столы, стены украшали элементы традиционного декора – каллиграфия и фонарики. У дальней стены стоял большой аквариум с экзотическими рыбами.