6

Ни Шибел, ни родители не питали тайных надежд на чудо. В молчаливом согласии они поддерживали дыхание Оскара и знали, что он будет жить ровно до тех пор, пока у них не закончатся деньги. Но из всей семьи только Шибел однажды обмолвилась о безнадежном состоянии Оскара вслух. Еще до того, как его перевезли в Москву, Шибел обсуждала с отцом, что делать с вещами брата. Мать вошла на кухню, когда Шибел говорила папе, что одноклассник забрал теннисные ракетки Оскара. Она вспомнила, что «когда Оскар был жив», он любил играть разными ракетками. На этих словах мать вошла и застыла:

– Твой брат жив до сих пор, – сказала она ледяным тоном.

– Да, мама, я имела в виду…

– Не надо. Я слышала.

Отец попытался вступиться за дочь и ободряющим жестом взял жену за плечо. Но та дернулась, скидывая руку. Сделав шаг назад, она проговорила срывающимся голосом:

– Не думай, что я стану экономить на больнице ради твоих развлечений.

Шибел отшатнулась от нее.

– Мама! Каких развлечений?

От беспомощности и обиды на глазах Шибел выступили слезы. Зажатая в углу кухни, она не знала, что сделать, уйти или постараться ответить, успокоить. Мать смотрела на нее, и взгляд ее был исполнен ненависти, она сжимала и разжимала дрожащие руки. Вдруг слезы брызнули из маминых глаз. Истерически всхлипывая, она выбежала из кухни.

Вскоре после того разговора решено было отправить Оскара в Москву, и мать уехала вместе с ним. Таким образом, с момента падения и до того, как ему исполнилось тридцать лет, Оскару удалось предпринять еще два путешествия.

1

Когда Умар зашел в интернет-кафе, его обычное место было занято каким-то бледным мужчиной в очках. Умар в нерешительности постоял в дверях, пока хозяин не окликнул его. Умар буркнул, что передумал, и ушел.

Возвращаться домой было рано – он соврал маме, что весь день будет гулять с друзьями. Умар слонялся по улице, разглядывал кусты у обочины, пинал носком сандалии ветки и камешки у дороги. Вдалеке, у подножия усеянного домиками склона, какой-то бедуин пас стадо овец.

Побродив так больше двух часов, Умар почувствовал, что устал от жары. Он пошел в ресторан к одному из братьев отца – дяде Вазулю. Дядино заведение располагалось здесь же, недалеко, в арабском районе.

Умар подходил к ресторану, когда на парковке остановилась машина. Из нее вышел тот же мужчина в очках, которого он видел в интернет-кафе. На минуту Умару почудилось, что мужчина ищет его – в голове, как в книжке-панораме, моментально развернулись резные картонные декорации неотвратимого будущего – задержание за просмотр нелегальной порнографии, полицейский отдел по делам несовершеннолетних, ошеломленные взгляды мамы и бабушки. В школе пойдут слухи, он потеряет работу в кафе. А дальше что? Арест? Общественные работы?

Мужчина прошел мимо и зашел в ресторан, не обратив на Умара никакого внимания. Взгляд за очками был мрачный и сосредоточенный. Захлопнув воображаемую панораму с бумажным хрустом, Умар зашел следом.

Официанты знали его. Кассир приветливо поздоровался и сказал, что дядя скоро должен подъехать. Вечером буднего дня в ресторане было почти пусто – кроме Умара в зале сидела еще пара с детьми и тот мужчина. Маленький мальчик молотил ногой в ботиночке по ножке стула. В розовой коляске лежал младенец. Женщина нежно смотрела на малыша и поправляла одеяльце. Купол коляски, округлый, как шарик клубничного мороженого, закачался, когда она облокотилась на люльку.

На центральной колонне висел плоский экран телевизора. Там крутили какую-то программу, Умару со своего места было не разглядеть, что там идет – он смотрел на отражение экрана в стекле. Мужчина в очках выглядел несчастным – с отсутствующим видом он водил взглядом по орнаменту на плитке.