– Значит, главное мы выяснили, – отозвался вдруг Флаури.

– И если вы говорите, что виной всему Зарбасунир, завладевший Мечом Ярха, то рано или поздно он придет. Я много читал про Эпическую войну, про эльфийские мечи. Правда, тогда мне было неведомо их истинное происхождение.

– Вы знаете, где находится брешь между мирами? – спросил Флаури.

– Нет. Нам строго-настрого было запрещено спускаться в недра дальше, чем это было разрешено в Месяц Палящего Солнца. Да и каменная дверь, что ведет к разлому, запечатана столь могущественной магией, что пробовать открыть ее не рискнул еще никто.

– Я думаю, Зарбасунир рискнет, – уверенно, словно прочитав мысли гнома, заявил юноша. – Он знает, что мы готовимся. Но у меня складывается такое ощущение, что он нарочно собрал здесь всех. Его не пугает даже тот факт, что один из Мечей у нас, – твердо заключил юноша.

– Может нужно куда-нибудь спрятать Меч? Отправить его подальше! Ведь если им завладеет Зарбасунир, то вряд ли его удастся остановить! – засуетился Пронакор. Пять пар глаз забегали, ища правильный ответ в лицах присутствующих.

– Если Чешуйчатый Змей покинет Тираубен, то можно с уверенностью предположить о нашем поражении. Вы не сможете противостоять гному. А когда он разобьет вас, то бросит на поиски второго Меча все силы и, непременно, рано или поздно отыщет его. Так что это только отсрочит общее поражение. Надо дать бой! – Лоэнор говорил настолько убедительно, что никому в голову не пришло что-либо противопоставить его речам.

– А вы уверены в том, что Зарбасунир направит основные силы именно сюда? Вдруг это обман? – не унимался Пронакор.

– Он слишком умен. И раз уж он утратил Клинок, то впоследствии сделал все, чтобы он оказался там, где ему нужно. Все подстроено так, что мы знаем о главном нападении, и даже знаем его истинную цель. Значит, он не боится никакой армии, что встретит его за стенами города, – задумчиво подпер кулаком подбородок Флаури, пытаясь понять, ощутил ли гном тот же импульс. Если действительно оба Меча едины в своих стремлениях, то хитрости гному не занимать. Он дождался отклика собрата Когтя Опустошения, и теперь без промедления направится сюда.

Разговор нарушил паладин, что влетел в Зал Призываний.

– Отряды, вернувшиеся с Волчьей Горы, докладывают о появлении в ущелье многотысячного войска! Застава оставлена! Враг прорвался! Кажется, они видели человека с каким-то странным мечом, словно волшебным, что двигался во главе! – суматошно тараторил он.

– Что именно было странного в том мече? – спросила Милана, в глубине души понимая, о чем идет речь.

– Он полыхает ядовито-зеленым! Зрелище, говорят, захватывающее душу и, в то же время, продирающее до костей! – Паладин невольно поежился.

– Так оно и есть. Зарбасунир направляется сюда, – кивнул головой Лоэнор, соглашаясь с собственными мыслями.

– Какой армией он располагает? – спросил лорд Демелет.

– Их великое множество, – опустил голову воин. – Паладины не успели даже прикинуть. Говорят, что через Акран они не проходили. Появились между заставами.

– Выползли-таки из подземелий, – прошипела Милана.

Флаури стоял, как вкопанный. Он осознавал неизбежность нападения, но до последнего не верил. Иногда бывает такое чувство, когда что-то плохое уже случилось, но, явственно принимая этот факт, ты пытаешься отстраниться от реальности, пытаешься проснуться, покинуть немыслимо реальный сон и оказаться в собственной кровати, освобожденный от печальных грез. И ты находишься будто бы в другом мире до момента, когда разум перестает сопротивляться или… пока кто-то очень громкий не возвращает тебя в эту самую жестокую реальность.