– С этим сложно поспорить, – Лёха вздохнул и медленно направился к машине.

Костя ещё пару секунд помедлил и пошёл следом за другом. Каждый шаг отдавался в боку острой болью, и он изо всех сил старался, чтобы Леха этого не заметил.

– Ты не ответил на другой вопрос. Что вообще случилось?

– Да ты и сам все понимаешь, Лех. Я в дерьме.

Лёша замер, обдумывая его слова, затем покачал головой.

– Проклятье, Кость! Это уже ни в какие ворота не лезет. Тебя же и убить могли.

Костя пожал плечами, будто говоря, что и сам это понимает, и сел на пассажирское сиденье автомобиля, раздраженно хлопнув дверцей. Он смертельно устал, бок адски болел, голова раскалывалась и все, чего сейчас хотелось – это напиться обезболивающего и просто лечь спать. За прошедшую ночь выспаться удалось мало, он скорее метался в каком-то дурном забытье, полном боли, вязких мыслей и переживаний. Разговаривать и обсуждать все произошедшее вчера он решительно не хотел. Леха, угадав его настроение, молча завёл автомобиль и тронулся с места.

– Поговорим позже, – примирительно бросил Костя. Обижать друга не хотелось, и он счел нужным заверить, что к этому разговору они обязательно вернутся. Потом.

Лёша согласно кивнул и вывернул руль, а затем резко сорвался с места. Они были знакомы не первый год, и он прекрасно знал, если уж Костя не хочет о чем-то говорить, то ничто его не заставит.

– Кость, пожалуйста, просто будь осторожнее…

– Да, Лех, я в курсе! Только это несколько запоздалое предупреждение, не находишь?

Он ответил резче, чем хотелось. И теперь ко всем отвратительным ощущениям, наполняющим его, добавился еще стыд. Стыд, что обидел друга, сорвавшегося среди ночи к нему на помощь и вытащившего с того света. Вязкое и липкое чувство мгновенно запустило внутрь свои щупальца, сдавливая горло.

– Прости, – уже тише добавил Костя и прижал пальцы к вискам. Проклятая головная боль никак не отступала.

– Все в порядке. Ты устал, я понимаю. Ты сейчас поправишься, и мы со всем разберемся.

– Спасибо, друг.

В этом был весь Леша – он всегда был рядом. Понимал, прощал и поддерживал. И от этого Косте было еще паршивее – так легко сорваться на том, кто ближе всех.

Через несколько минут машина затормозила возле Костиного дома. Парни вышли на улицу и направились к серой пятиэтажке. Леша привычным движением дёрнул на себя железную дверь с домофоном – магнит там стоял слабый, и она легко открывалась под действием грубой силы. У квартиры Костя затормозил, только сейчас подумав, на месте ли его ключи после вчерашних приключений. Пошарив по карманам, нашел их в джинсах – и вытащил из заднего кармана небольшую связку.

Но она не потребовалась. Дверь оказалась не заперта, а просто захлопнута, и стоило потянуть ручку вниз, легко подалась и, тихо скрипнув, отворилась.

– Опять мама забыла запереть? – Леха приподнял бровь и прошел в квартиру.

– Черт ее знает, – Костя безразлично пожал плечами. – Она постоянно забывает. Или не она, я как-то не спрашивал. Мне все равно, красть тут нечего.

– Ты бы с ней поговорил, чтобы была аккуратнее. Особенно сейчас.

– Сюда никто не сунется, – уверенно заявил Костя. Видел по глазам друга, недобро сверкнувшим, что он хочет возразить. И поспешил скинуть обувь в прихожей, чтобы не дать ему возможности высказаться. Спорить и что-то доказывать совсем не хотелось.

Через тесный, заваленный хламом и забитый старой мебелью коридор, прошёл в свою спальню, почти не смотря по сторонам. Он всегда так делал – старался не замечать окружающую обстановку. Так было проще. Словно они никак не связаны. Вся эта квартира – отдельно, а он сам – отдельно, и у них нет ничего общего. Всего лишь жуткие декорации к его жизни.