– Ну что, какой дом тебе больше нравится? – уточняет Альрайен, когда мы понимаем, что ничего нового уже не найдем, а потому осмотр можно прекращать.

– Прости, что? – переспрашиваю я, не совсем понимая, что аллиру от меня нужно.

– Дом, говорю, какой выбираешь для ночлега? – не скрывая насмешки, поясняет Альрайен.

– Ты с ума сошел? – Я спотыкаюсь на ровном месте и чуть не роняю сумку – хорошо, что ветер ее держит.

– И откуда такие предположения? – Аллир останавливается посреди улицы. Судя по всему, действительно не собирается никуда дальше идти.

– А ты не догадываешься?! – я начинаю злиться. – Если уж тебе так хочется ночевать в этом милом местечке, то пожалуйста. А я до темноты успею уйти отсюда подальше.

– Не успеешь, если ветер оставит тебя без поддержки. Не унесешь ты такую тяжесть и за пределы деревни, – насмешливо замечает Альрайен, но, ловя испепеляющий взгляд, перестает издеваться и продолжает уже почти серьезным тоном: – Тогда нам придется спать под открытым небом, без всяких удобств.

– Не впервой, – отмахиваюсь, раздумывая над тем, неужели весь этот разговор устроен с целью, чтобы еще раз напомнить мне, что никуда без Альрайена не денусь. Или он действительно не видит ничего неприятного в том, чтобы переночевать в заброшенной деревне? Или это я в последнее время слишком нервная? Интересно, с чего бы?

Выходим за околицу. Направляемся по главной и единственной дороге по направлению к виднеющемуся вдалеке лесу. С обеих сторон от дороги пышной фиолетовой травой стелится широкий луг. Да, местная растительность – еще одно несущественное, но весьма примечательное и забавное отличие в облике мира.

В первое мгновение, увидев эту особенность, я впала в ступор и несколько последующих минут с ошеломленным интересом оглядывалась вокруг. Потом, когда первое потрясение прошло, на меня почему-то накатила волна неконтролируемого смеха. Теперь же я взираю на цветастую природу с умеренным интересом.

Солнце клонится к закату, придавая воздуху розовато-красное мерцание, а в его переливах, поддаваясь легким дуновениям ветра, покачиваются длинные фиолетовые травинки. Необычно, ярко и, пожалуй, даже привлекательно. Как будто мы внутри картины художника-экспрессиониста.

Хм, интересно, эти два явления как-то связаны между собой? Может, цветастые растения выделяют в воздух вместе с кислородом то самое вещество, которое вызывает его свечение? Или же наоборот, вдыхая и пропуская сквозь себя подобную составляющую, растения окрашиваются столь экзотично? В таком случае… а не окрашиваются ли здесь люди? Не хотелось бы, нам ведь потом домой возвращаться, в нормальный мир. У нас, на Земле, такой экзотики, как фиолетовая кожа, не поймут, а у Альрайена это будет выбиваться из цветовой гаммы, положенной Повелителю Ветров – тоже непорядок.

– Впереди всадник, – вдруг сообщает Альрайен, прерывая мои размышления, – едет в нашем направлении.

– Наверное, он не знает, что деревня опустела, и направляется туда, – предполагаю я, вглядываясь в темный, чуть вытянутый силуэт вдалеке.

– Возможно. Скоро узнаем. Здесь все равно прятаться негде, да и смысла избегать встречи я не вижу.

– Точно, пора бы уже начать знакомство с местными, если не с целой деревенькой, то хоть с одиноким путником, – с энтузиазмом поддерживаю я. Почему-то кажется, что люди, живущие здесь, должны непременно отличаться от жителей Земли или, например, Аль’ерхана. Не цветом, конечно, а культурой и менталитетом.

Солнце уже наполовину скрывается за горизонтом, когда всадник приближается к нам настолько, что удается его разглядеть. Черный приталенный жакет подчеркивает стройную фигуру. Гордо выпрямленная спина, с достоинством поднятая голова и уверенный взгляд впечатляют. Черные штаны заправлены в высокие, такие же черные сапоги, но есть в одежде и другой цвет. Красные заклепки на сапогах, красные пуговицы на жакете, красный узор, похожий на рунические надписи, на воротнике и вокруг манжет рукавов – эти яркие элементы добавляют к образу черного всадника привкус некоторой утонченности, хищной грации и опасности.