Отписалась Жозефине, что останусь у Присциллы ради совместного проекта. На деле мы смотрели фильмы ужасов, ели шоколад и делали друг другу маникюр. Не то что бы это сильно помогло. Поздно вечером я свернулась калачиком, положив голову на колени Присциллы. Она гладила меня по волосам, шепча какой Стивен мудак и как он меня не достоин. Подруга уснула через полчаса. Мне же не удалось это сделать.

– Я собираюсь, Прис, – громко ответила подруге, с тяжелым вздохом поднимаясь к кровати.

Быстро приняв душ и собравшись, я спустилась в столовую, где уже стоял завтрак. От мягких вафель шла тонкая струйка пара. Сладких запах распространялся по всему периметру комнаты. К горлу подступила тошнота. Отказавшись от вафель, я в три глотка выпила кофе и сказала, подошедшей Присцилле что готова. Она перевела взгляд на нетронутый завтрак.

– Я не могу тебе позволить стать анорексичкой из-за этого мудака, милая, – сказала она, вернув взгляд на меня.

– Просто поехали уже, мне кусок в горло не лезет, – когда Присцилла не сдвинулась с места, скрестив руки на груди, я добавила: – в школе за обедом плотно поем, обещаю.

Это её не сильно удовлетворило, но мы уже опаздывали к первому уроку и ей пришлось согласиться. Ехали молча. Я прислонилась виском к окну машины и смотрела на проплывающие мимо дома. Казалось, что в душе такая огромная дыра, что уже ничем её не заделать. Еще вчера мир был полон красок. Теперь не осталось ничего, кроме серого.

К первому уроку мы так и не успели, из-за пробки что образовалась перед въездом на парковку школы. Взглянув в зеркало заднего вида, я удрученно вздохнула. Ни один макияж не смог замазать следы бессонной ночи. А красные глаза буквально кричали о слезах и разбитом сердце. Просто прекрасно. Жозефина меня убьет, если узнает, как я выглядела сегодня в школе.

На парковке мы с подругой временно попрощались. Присцилле нужно было срочно заканчивать проект к третьему уроку и она, решив пропустить первые два, сразу направилась к библиотеке, что находилась в отдельном корпусе. Я же поспешила на занятия, пока моё опоздание не стало критичным. Шла быстрым шагом, не отрывая глаз от асфальта, когда уткнулась в твёрдую мужскую грудь. Нос наполнился запахом знакомого парфюма, от чего ноги неловко подкосились. Сердце забилось так сильно, будто собирается выпрыгнуть из груди. Глаза заволокло слезами, а я наивно думала, что выплакала всё что могла. Но стоило встретить его и вспомнить о том, что видела вчера, как они снова решили напомнить о себе.

– Нам нужно поговорить, – хрипло отозвался Стивен, пока я не смела даже поднять головы. В горле застряло рыдание, подавить которое стало жизненно необходимо. В этот момент поняла, что в лепешку надо разбиться, но не показать своих слёз. – Посмотри на меня, Санни.

Сил хватило лишь на то, чтоб судорожно покачать головой. Всё во мне противилось ему сейчас. Как он смел говорить со мной этим нежным тоном? Как смел называть меня Санни? Всего два дня до этого мне казалось это прозвище чем-то особенным. Я казалась чем-то особенным. Молчала, потому что знала, что голос будет дрожать. Рыдание сорвется с губ. Что будет слышна та боль, которая, по наставлениям Жозефины, должна быть спрятана глубоко внутри. Но я никогда не могла быть такой как она. Поэтому просто стояла и молчала. Позволила всему телу оцепенеть.

– Пожалуйста, Санни… – прошептал Стивен еле слышно и практически нежно обхватил мой подбородок, подталкивая его вверх. Сделала глубокий вдох, пытаясь игнорировать как сердце забилось ещё более гулко от контакта его кожи с моей. Как мурашки покрыли, казалось, всё моё тело от этого лёгкого прикосновения.