– Один хрен – вражина, – солдатик задумчиво сплевывал. – Ты это… малинки мне достань. В чаек.

– Достану, – обещал Крис и сползал с подоконника.

По утрам приходила почта. Старушка, разносившая посылки, сурово поджимала губы в бесцветную нитку. Крис расписывался на бланке своим ровным уверенным почерком. Старушка вздыхала.

– Нечистое мое горюшко… Все один, да один… Иди погуляй-то! Погода какая!

– Погуляю, – обещал Крис и утаскивал посылку в комнату.

На шорох разрываемой обертки просыпался негритенок, подбирался ближе, блестя белками, корчил рожи.

Крис аккуратно вытаскивал мелкие частые гвоздики, откладывал крышку в сторону…

Оплата была разной. За вызов по делу Димы-Димки расплатились стеклянным графином.

Крис повертел в руках тяжеленную пробку, осмотрел графин. Пыльный, пожелтевший, увесистый. Он отлично уместился на одной из этажерок. Крис подышал на стекло, протер тряпочкой, и оно заиграло лиловыми и золотыми бликами. Негритенок в углу сосредоточенно приматывал пробку к ботиночному шнурку.

Завязал узелок, повесил пробку на шею и оскалился.

Дальше день покатился как обычно. Отзвенел за окном последний школьный звонок, утихли смех и крики. Крис нашел в сундучке под кроватью темную, как рубин, банку с малиновым вареньем и угостил солдатика. Побродил по комнатам, трогая и переставляя разные вещи.

В три часа дня в окно стукнул голубь. Крис открыл форточку, впустил его, и голубь взгромоздился на свое обычное место на маленьком постаментике, вытянулся и оброс гипсом.

В шесть часов в дверь настойчиво позвонили. Крис отложил в сторону засаленные карты Таро, шикнул, обрывая их веселые сплетни.

За дверью стояла зарозовленная морозом девушка с блестящими черными глазами, сияющими из-под пушистой челки. Белая шапочка сидела у девушки на затылке, две толстые косы спускались на дутую серебристую курточку.

– Простите! – звонко сказала девушка. – Вы знаете, что в нашем городе скоро выборы на должность мэра? Я провожу опрос по поводу предстоящих выборов. Уделите мне пару минут?

Она вдруг погасила улыбку, вглядевшись в лицо Криса, потом озадаченно потерла лоб полосатой перчаткой.

– А вы совершеннолетний? А дома взрослые есть?

– Совершеннолетний, – сказал Крис. – Только вот в выборах этих ничего не понимаю.

– Я тоже, – призналась девушка. – Полтора рубля за анкету… Может, заполнишь? Тут несложно. Галочки поставить… Нравится ли тебе состояние детских площадок в городе… И веришь ли ты в честные действия предвыборной кампании кандидатов.

– Я верю в парадокс Кондорсе, – сказал Крис.

Девушка озадаченно посмотрела на него, потом в ее глазах отразился короткий проблеск паники.

– У тебя там… за спиной…

– Давай анкету, – вздохнул Крис, быстро просмотрел листы и поставил галочки везде, где нужно.

– Распишись, – почти весело сказала девушка. – И вот здесь… расшифровку подписи и галочку… видишь? Служащий, учащийся или менеджер среднего звена…

Крис кивнул.

Выходя из подъезда в начавший синеть зимний вечер, девушка с удивлением рассмотрела крупно и бегло выведенное: «Криспер Хайне. Телефон доверия».

Вечером Крис разложил раскладушку, застелил ее полосатой простыней, заботливо подобрал свисающие концы. Положил мятую маленькую подушку, улегся и накрылся верблюжьим одеялом. Долго смотрел в темноту немигающими темными глазами. Кошки на полочках выгибали спинки, в окошке деревянного игрушечного домика горел уютный свет лучинки.

Негритенок чем-то стучал в коридоре, шипя и взвизгивая. Крис сжал пальцами уголок одеяла и закрыл глаза. А ночью, как обычно, зазвонил телефон.

– Здравствуйте, – застенчивым детским голосом сказала трубка.