– А почему ты до сих пор один?

Я не ждал этого вопроса и поэтому, немного растерялся. Лишь на одно мгновение я бросил взгляд в сторону села Багрянское, но Сергей заметил это. Я ж пытался снова обмануть:

– Прежде чем жениться, надо обустроить свою жизнь. Не приводить же молодуху в общагу?

Сергей распознал «мякину» и грустно улыбнулся:

– Ты обманываешь не только меня. Ты же сам себе противоречишь.

– Да неужели? – я наивно пожал плечами.

– Ты не забыл её?

И чтобы снять все вопросы сразу и окончательно, ответил резко и холодно:

– Я люблю её.

И отвернулся. Случай помог мне – у Сергея снова задёргалась удочка, и он бросился к ней. Мысленно я обманулся в друге. Он всё понял и не стал более заводить разговор на эту тему. Опять же, только в мыслях, я поблагодарил его за это. Взгляды пересеклись, и я прочитал в его глазах, что и моё «спасибо» не пропало даром.

Возвращались мы уже вечером, в хорошем настроении. Всё оставшееся время мы только и делали, что вспоминали школьные годы и смеялись. В ведре плескалась рыба, и Сергей разделил её по-братски, поровну, не смотря на мои горячие протесты. А может они были и не такими уж горячими и убедительными. Пришёл домой, и гордо так (вот глупость-то) положил улов на стол. Мать и Надя принялись чистить рыбу, я же вышел на улицу. Сигареты у меня закончились ещё днём, на пруду, и сейчас я смаковал. Первые затяжки заставили слегка закружиться голову. Сидел на скамейке, ни о чём не думал и наслаждался вечерней прохладой. Да только так кому-то угодно, что такие минуты выпадают у меня очень редко. Подошла Мария. Еще до того, как она приблизилась ко мне, по походке подруги детства, я почувствовал, что разговор предстоит неприятный.

– Привет, – она присела рядом.

– Привет.

И завязался разговор, в котором не было ничего интересного. Пустой, обыкновенный. Про быт и цены, кино и музыка, литература и политика. Ошибся я в определении классификации разговора. Он не был тяжелым и неприятным. Наоборот. Мне вдруг стало легко и радостно на душе. Может и правда, меня сильно затянуло в эту трясину поисков смысла и философии. А здесь, на поверхности, катится жизнь. Со своими проблемами, которые кажутся мне детскими и смешными. И почему я не могу жить такой жизнью? Почему не могу вкушать наслаждение от неё? Чем больше мы разговаривали, тем больше я понимал, какая чудесная она девушка. Нежность и доброта, совесть и ум – вот не полный портрет моей соседки. А её потерял, не увидел, или просто не хотел увидеть. А ведь это произошло тогда, после моего дембеля. Я только приехал домой, а слухи уже расползлись. И она прибежала в гости, разрумянившаяся и весёлая. В её больших красивых глазах светились радость и ожидание. Но я не оправдал её ожидание. Помню, она мне бросила в сердцах:

– А я-то ждала тебя. Сухарь ты, Алёшка. – И слёзы брызнули из глаз. Она ушла.

Как и сейчас. Заспешила домой, разогревать ужин мужу.

А меня никто не ждёт. Никто не скажет мне утром «как тебе спалось?». Как страшно, когда некому открыть тебе дверь. И кто в этом виноват? Кто? Только я сам. Искал своё счастье где-то там, за горизонтом. Оно светило мне далёким неопределённым светом. И я, загипнотизированный, шёл на него, не замечая ничего и никого рядом. А оказалось, что счастье было всё время рядом. Ходило за мной по пятам, дышало мне в спину. Мне стоило только протянуть руку, отозваться на её горячий зов. Но нет же. Я был слепцом. И вот она, расплата! Она рядом, как и прежде рядом, но так далека!

– Алексей, уха готова, – позвал меня ужинать брат.

И как хорошо, когда есть кому оторвать тебя от мыслей. Правда отвлечься у меня получается на короткое мгновение. Здесь, в родном доме, я почему-то не вспоминаю своё детство. А наоборот: каждый уголок отчего дома и сада мне напоминает о Людмиле. Даже брат Анатолий мне врезался в память лишь насмешками о моей первой любви. Именно от него перед самым уходом в армию узнал, что она родила. Тогда я позвонил в роддом, желая узнать, кого она родила и всё ли с ней в порядке. Дежурная медсестра поинтересовалась, кто я такой, и я, испугавшись, бросил трубку. Чего я испугался? Не знаю сам. Словно преступление совершил. Убежал вновь в сад, в свой спасительный уголок, и долго приходил в себя. Лишь намного позже я узнал, что у неё родилась дочка.